Взаимоотношения редко, когда нарушались и также редко, когда показывали заинтересованность в своих ближних. Трое из пяти всегда были заняты своим делом, а четвертая не видела никого кроме себя.
В дверь послышался грохот вместо стука.
– Миша? – удивилась пожилая женщина, открывая замок.
На пороге стоял очень маленький, похожий на ангела, мальчик, голубо-зеленые глаза, короткие белесые брови в тон вьющимся волосам и тонкий рот, он пытался держать в руках большую коробку конфет, но она постоянно соскальзывала вниз, ударяясь углом об пол.
– Я вернулся, это вам от мамы, а Лиза дома? – одной фразой без обиняков очень старательно нахмурив брови промолвил он.
– Спасибо, любимый, она у себя в спальне, заходи, расскажешь, как на море съездил? – улыбнулась женщина, пропуская мальчика вперед.
Миша ворвался в комнату, от чего разбудил Лизу.
– Ты приехал! – ни капли злости за оборванный сон, девочка кинулась к нему на шею и поцеловала в лоб.
– Это тебе, – довольный ребенок протянул ей в руки большого шоколадного зайца.
Лиза растянулась в улыбке во все щеки и потянула того за руку.
– Давай съедим вместе!
– Ага, – Миша зарумянился, следую за ней в кухню.
Эти оба были знакомы с рождения и на удивление, росли в тон друг друга, одна защищала другого, а другой обнимал первого. Они напоминали сочетание разрушения и покладистости. Не один раз люди, проходившие мимо, останавливались, что бы посмотреть, как держатся за руки темноволосая, сероглазая, загорелая девочка и совершенно белоснежный, зелено-голубоглазый мальчик.
Это сочетание запоминалось многим.
Сейчас же они ели вместе шоколадного зайца, более напоминая брата и сестру, нежели двух волчат, недолюбливающих окружающих их людей, но даже не замечая этого.
Район, в котором они жили, считался далеко не самым приятным, как для добродушных взрослых, так и для детей. Каждый вечер под окнами слышался пьяный ор, а на утро приходилось шагать между разбитыми вдребезги бутылками.
Лиза часто приводила Мишу на ступеньки или за угол, где показывала довольно большие, нерастекающиеся лужи крови, а по вечерам они играли в игру «не попадись убийце», так они называли любого прохожего, громко говорящего в темноте или поющих глумливых подростков. Девочка с детства осознала, что все вокруг ей неприятны, все, кто не был способен держать себя в руках, любящие насилие или унижение, кто не видел никого вокруг кроме себя, да и себя не особо то и видел.