Почему место для воинов определили в таком захолустье? Лешка не знал. Остановился у пробитой снарядом зеленой каски и большой каменной доски с именами, которые удалось определить. Рядом лежали огромные венки с золотыми надписями на траурных лентах: «Вечная память воинам, павшим в боях за Родину!»
А за что погиб его друг? Заныло в грудине. Алексей, присел на поребрик, достал из сумки бутерброды, завернутые Маринкой в полиэтиленовый пакет, бутылку водки, граненую стопку. Сильный осенний ветер сгонял кроваво-черные тучи, пронизывал до костей, но мужчина не обращал на них внимания. Теперь он поминал парней, живших в сороковые: каждый мог быть его отцом, но он мог не родиться, тогда Вовка жил и не знал бы Леху.
– Лежите, парни, а я иду к другу!
Аккуратно сложив выпивку и закуску, Алексей перекрестил святое место и пошел дальше, читая надписи на крестах и памятниках, вглядываясь в фотографии, будто искал знакомых.
Кладбище было небольшим, скоро оградки закончились, и он впереди едва заметил столбик с надписью: «Квадрат три».
Начинало темнеть, ноябрьские дни особенно коротки и темны. Вскоре пошел редкий снег, ветер поутих. Он искал квадрат четыре, придерживая рукой ноющее сердце: кресты с намалеванными краской номерами стояли вкривь-вкось, напоминая шагающие чудовища. Эти кресты двигались на него. Леха понял: когда он покинет погост, они будут идти за ним по дороге, явятся в Большую Вишеру и навсегда поселятся в его огороде.
– Господи, прости меня! – широко перекрестился и увидел свежеврытый крест с намалеванным голубой краской номером «234». Ноги подкосились, упал на колени, лбом в ледяную черную хлябь. Грудь сотряслась от рыданий.
Когда, пошатываясь от смертельного горя, встал на ноги, стемнело. Включил фонарик и, положив его на могильный холмик, помянул друга. Потом налил стопку Вовке, поставил у подножия креста, отломил половину бутерброда с сыром:
– Прости, дружище! – Остаток бутерброда раскрошил для лесных обитателей, чтобы товарищу было не так одиноко.
Черный лес окружал дорогу, узкий луч фонаря высвечивал тонкую полосу под ногами. Лешка шел, изредка останавливаясь, делал глоток из бутылки, качал головой и снова шел. Водка закончилась, швырнул пустую бутылку в канаву и наконец, вышел на шоссе.
Повезло. Обычно с наступлением темноты движение по трассе замирает, но не прошел и пары километров, остановилась машина, едва поднял руку.