Однако из знакомства ничего не вышло. На балу у губернатора, где как будто невзначай состоялось знакомство, а равно и дебют сестёр – странное мероприятие, если учесть, что старшая сестра ещё не была замужем, а младшая уже вышла в свет, да ещё вместе с ней, – молодой повеса увидел перед собой ни чем не примечательную унылую девицу в очках с книжкой, упорно молчавшую всё время. Что до Джулии, то ей совершенно не понравился развязный молодой человек с манерным поведением, легковесными высказываниями, дурными шутками, в кричащем галстуке и ярком сюртуке. Что вызвало её отвращение, так это его постоянное разглядывание себя в маленькое зеркало и его постоянная демонстрация белоснежных и ровных зубов, сверкавших в столь же постоянных улыбках. Ей не нравилась фальшь, и она не скрывала этого. Он же не понимал, что делает на балу эта серьёзная до суровости девица, столбом стоявшая позади матери и хорошенькой сестры или в углу уткнувшаяся в книжку. Первый же танец с ней принёс ему разочарование: он не знал, о чём с ней говорить. Поскольку сплетни об окружающих её не интересовали, комментирование чужих недостатков она весьма резко оборвала в самом начале, обсуждение нарядов, что удивительно для девушки, было ей не интересно, об охоте он речи не заводил, считая её неженским делом. Хотя танцевала она превосходно. Но говорить всё время о танцах было утомительно. Тем более, что Джулия не была склонна помогать ему поддерживать разговор. Её высказывания шокировали его, привыкшего к пустым разговорам и глуповатому хихиканью молодых девушек, её прямота ставила его в тупик. Он не мог понять этой девицы и решил для себя, что она просто слишком высокого о себе мнения, слишком презирает окружающих да и вообще недостойна его внимания. Вот Милисент его привлекала больше: весёлая, подвижная, хорошенькая, болтливая, всегда готовая потанцевать, хоть и без изящества и достоинства старшей сестры, ко всему прочему глупенькая и легкомысленная. Пусть она иногда и наступала ему на ноги, а нередко путала фигуры танца, шёпотом извиняясь с притворной скромностью и милым румянцем на лице, он готов был ей это простить. Лишь бы она продолжала звонко смеяться над его пустой болтовнёй, мило краснея, улыбаться его комплиментам и в притворном ужасе распахивать свои чистые голубые глаза, когда он скажет какую-нибудь шокирующую её вещь. Никакой влюблённости она у него не вызвала. Да и не могла вызвать, поскольку при всём своём поверхностном отношении к жизни, он не был лишён известной доли ума. И уж точно ему бы не пришло в голову видеть в Милисент свою будущую жену. Джулию же он, как и большинство мужчин, вообще не воспринял как молодую девушку, лишь досадуя на отца, что тот принудил его так бездарно потерять время. И дебют, на который возлагал надежды отец Джулии, прошёл совершенно не так, как он планировал и о чём не подозревала Джулия. Однако упрекать дочь в провале знакомства он поостерёгся, считая, что его рассудительной дочери лучше знать, как себя вести и какие знакомства выбирать. И уж тем более вечер прошёл не так, как мнилось сэру Сворду. Хотя он и сам бы не смог сказать, чего ожидал больше: подтверждения своему скептицизму или оправдания внезапно возникших надежд. Мистер же Сворд ни о чём не задумывался. Он просто весело проводил время. Как всегда.