– Нет, – сказал он, – я тебя понимаю.
Она продолжала.
– У этого медвежонка были такие мохнатые лапки с белыми кожаными подошвами. На одной из них Эрнст написал чернильным карандашом свои инициалы: «EJ». Увы, и медвежонок покинул меня. Поверь мне, я была неутешна. Но я не преувеличу, если скажу, что это был выбор между жизнью и смертью.
– Я это знаю, – сказал он.
Шли дни. Незадолго до отъезда он заметил на витрине винтажной лавочки игрушку, до того не попадавшей в поле его зрения. Это был плюшевый медвежонок.
– Смотри! – воскликнул он, обращаясь к жене, – твой медведь!
– Нет, – сказала она, посмотрев, – не похож, тот был намного больше.
– Возможно, тебе это просто кажется. Ведь ты сама была ещё маленькая. Что стоит нам посмотреть? Зайдём!
Они зашли внутрь помещения. Хозяином оказался пожилой немец. Он представился: Отто Юнгер. Они познакомились
Она попросила снять с витрины и показать медвежонка.
– Это непростая игрушка, – сказал Отто. – двадцать лет назад, за три года до своей смерти ко мне в гости последний раз приезжал мой отец – Эрнст Юнгер. Ему было тогда уже сто лет. Вам знакомо это имя?
Нет, они не знали его.
– Он был писатель с мировым именем, чьи книги переведены едва ли не на все языки мира.
– Однажды мы пришли с ним сюда, – продолжал Отто, – чтобы он мог ознакомиться с моим маленьким «делом». Как раз незадолго до того у меня появилась эта игрушка. Почему-то она его очень заинтересовала. Он долго вертел её в руках, потом попросил чернильный карандаш и оставил автограф. Вот, смотрите.
Отто взял медвежонка за правую заднюю лапку, и они увидели на её подошве инициалы: «EJ».
– Ещё он сказал вот что, – продолжал Отто свой рассказ, – Пройдут годы, к тебе придёт женщина, увидит эту вещицу и скажет: «Это моё». И ты отдашь ей то, что ей принадлежит.
Воцарилось молчание. Его прервал Отто.
– Все эти двадцать лет реликвия, которую вы держите в руках, живёт здесь в ожидании того кому предназначена. А тогда я сказал отцу – но ведь меня могут обмануть, кто угодно может сказать – «это моё». Нет, сказал он, это невозможно. Когда-нибудь ты поймёшь это сам.
Отто помолчал.
Она ощутила головокружение и оперлась на руку мужа.
Отто вновь заговорил.
– Все эти двадцать лет игрушка стояла на витрине. Это удивительно, но вы первые обратили на неё внимание.