– Ваш отец как-то объяснил вам свой поступок? – спросила она, справившись наконец с головокружением..
– Да, – Отто помолчал, – Он сказал, что точно такую игрушку много лет назад подарил одной русской девочке, перед которой впервые ощутил глубокую, неизгладимую вину за то, что они сделали с вашей – а теперь и моей – страной.
Она взяла в руки медвежонка и прижала к груди.
– Вы так свободно говорите по-русски, – прервала она Отто, вглядываясь в его лицо, – Вы русский?
– У меня была русская мать. Она приехала с отцом из России. Его первая жена погибла при бомбардировке Дрездена англичанами. Я родился в тысяча девятьсот пятидесятом году в западном Берлине, где отец обосновался после войны. Незадолго до того они с моей матерью обвенчались. В нашей семье говорили по-русски. Она умерла. Когда восточную Пруссию стали заселять русские, я с семьёй приехал сюда, в Раушен.
Все помолчали.
– Я была знакома с вашей матерью, – сказала она, – Её звали Анастасия, верно?
Отто Юнгер вышел из-за прилавка и обнял её. Потом сказал: – Я всегда ощущал себя русским. Вы не осуждали её?
– Нет, – сказала она, – До встречи с вашим отцом она успела прожить одну – несчастливую – жизнь, испить горечь потери. Судьба вознаградила её за муки. Так и должно.
Они вышли на улицу. Она несла игрушку в бумажном пакете, куда опустил её Отто Юнгер, сын знаменитого писателя.
Молчали. Зашли по-обыкновению в янтарную лавку. Она купила ожерелье в подарок дочери. Вышли на площадку перед стометровым лестничным спуском к набережной. Посмотрели на море.
За ужином она спросила мужа:
– Почему ты сделал вид, что не читал Юнгера? Я же видела у тебя его «Эвмесвиль».
– Драма, – ответил он, – должна развиваться по своим законам Я не имел права вмешиваться.
– Ты прав, – сказала она. – Потому и я промолчала.
– Не думаю, что Юнгера мучила совесть. Он слишком любил войну. И всё же этим жестом, похоже, просил прощения.
– Простить можно, – сказала она, – забыть нельзя.
Декабристы
(Из цикла «Украина в огне»)
«Политика – современный рок»
(Ромен Роллан)
Её «американский дядюшка» хотел, говоря его собственными словами, «сдохнуть в России». С «дядюшкой» у неё не было общей крови, он всего лишь состоял американским мужем её русской тётушки, которая в трудные годы уехала работать в Америку после развода с первым мужем. Понятно, «дядюшка» не хотел