– Эй, духарики! – выкрикнул он на приличном русском языке. – Хорош пыриться! Всё, кончаем расколбас.
Появившийся перед археологами вождь оказался довольно пожилым. На голове его теперь был шлем из черепа ягуара. Будто из пасти зверя глядело морщинистое очкастое личико.
– Обманули нас. Наврали, что вы какие-то новые конкистадоры. – Вождь достал сигару. – Пришли наше золото отнять. Последнее, наверное. Смотрим, а вы и не похожи на конкистадоров.
– И кто вам такое?.. – первым из петербургских археологов заговорил Конг. – Ага, подрубаю. Один – высокий, другой – маленький. Толстый и тонкий. Пень ясный!
– Они, значит, вас и наняли? – спросил Платон.
Вождь смущенно молчал.
– Фондов не хватает, – наконец, пробормотал он что-то как будто бы неуместное.
– Ладно, будем считать, что ничего не случилось, – неохотно сказал Платон.
Вождь как-то непонятно внимательно глядел на него:
– А ведь мы встречались, профессор Кент. Помните симпозиум в Гаване по охране архитектурных памятников под эгидой ЮНЕСКО. Я ваш коллега, профессор Моралес, археолог. А это все мои студенты. – Он показал пальцем вниз, в ущелье.
– А, гуманитарии, – пренебрежительно заметил Ахилл. – Ну, чего вы там стоите? – крикнул он нижестоящим. – Слышали, что наш проф сказал? Замяли все.
Студенты-индейцы нерешительно выбирались на берег. Те, что уже выбрались, сбились в кучу и, разинув рты, смотрели на рыжеволосую красавицу Диану. Та стояла в стороне, высокомерно задрав курносый нос.
– Мы вас еще в летнем лагере заметили, – продолжал Моралес.
– Какой летний здесь, возле экватора? – проворчал Конг.
– Сейчас каникулы. Мы здесь практические занятия проводим, типа, исторической реконструкции. Полевые работы тоже. Нашего университета лагерь, УИЦА, по-русски говоря.
– Университет индейцев Центральной Америки, – догадался Платон.
Профессор ткнул пальцем в Конга:
– А ты выглядишь точь-в-точь, как один бог из нашего пантеона. Может, тоже родственник? У нас в университете есть потомки богов, учатся.
– Один ваш, видно, так и подумал, – произнес Конг. – Выскочил с какой-то заточкой, когда я фрукты собирал, хотел ткнуть, а потом раздумал.
– Я сам когда-то в Москве учился, в Университете Дружбы Народов. Бывшем Патриса Лумумбы, – все продолжал профессор Моралес. – Меня тут иногда Хуаном Карлосовичем называют, на русский манер.