– Эй, Хват, Кувалда, перетряхните-ка вещички этих глупых куриц. Наверняка найдётся, чем поживиться.
Рене растерянно прижалась к стене и уставилась на разбойников. Глаза её внезапно потемнели и вскоре, стали непроницаемо чёрными. Губы скривились в хищной усмешке.
Разбойники замерли, словно окаменели. Из рук Клешни выпал нож, и Мадам Попрошайка рухнула на пол, лишившись чувств. Громилы пытались сделать хотя бы шаг и тут же беспомощно падали на пол. Они ползали на четвереньках пытаясь встать на ноги, но это лишь походило на усилия младенца, что учиться ходить. Недоумение вскоре сменилось ужасом, неужто ноги отказались им служить и в одночасье они стали калеками?
Разбойники хватались за край стола, за стул и дверную ручку, но так и не смогли подняться на ноги.
– Пресвятая Дева! – Завыл Кувалда, – помилуй нас!
С четверть часа они ползали по дощатому полу, роняя всё, за что цеплялись. Хват, скрипя зубами кое-как выполз за дверь и вскоре раздался страшный грохот. Бедняга видно покатился с лестницы.
Еле покинув комнату, бледные с трясущимися руками, разбойники подхватили Хвата, и, шатаясь из стороны в сторону, спотыкаясь и падая, заковыляли прочь.
– Ох, Рене, что это приключилось? Не во сне ли привиделось нападение?
– Нет, тётя, какой уж тут сон, проклятые ни одной целой вещи не оставили. Валялись по полу, словно горькие пьяницы, да сыпали бранными словечками.
– Никак не возьму в толк, они чуть душу из меня не вытрясли, а затем убрались, не причинив вреда.
– Сама не знаю, наверное, Святая Урсула, которую вы поминаете ежечасно, спасла нас от беды.
Ну, что бы там не случилось, ни Рене, ни Фанни не желали больше поминать произошедшее Если приключение окончено, то и из головы вон.
А громилы, еле-еле добрались до тайного убежища и, дрожа от страха, явились к самому Папаше Кольберу. Все, кто знал, или хотя бы слышал об Огюсте Кольбере, бледнели при его упоминании. Поговаривали, что такого жестокого, умного и хитрого повелителя нищих, бродяг и воришек, ещё не бывало. Никто не знал, откуда он появился, и как сумел захватить власть. Ничего нельзя было скрыть от Папаши Кольбера, а с теми, кто пытался ему перечить, он мигом расправлялся. Жулики и попрошайки, лишь шёпотом передавали друг другу страшные казни, которые вершил их король. Огюст Кольбер наводил на своих подданных неописуемый ужас. При этом внешность его вовсе не была свирепой, как у Кувалды, Хвата и Клешни, что служили ему верой и правдой. У Папаши Кольбера было гладкое круглое лицо, мягкие слегка вьющиеся волосы, белые, не знавшие работы руки и светло-серые, слегка на выкате, глаза. Он походил на обычного зажиточного горожанина, что мирно живёт со своей семьёй и исправно ходит к утренней мессе.