— Ясно, — кивнул Крайнов.
Он стоял, привалившись к её столу, а Лиза — напротив, возле окна. И если ещё минуту назад, всё воспринималось достаточно просто — он сверлил, она заинтересованно наблюдала — то теперь становилось непонятно: что дальше? Вроде бы всё, картина висит, можно сказать «спасибо» и распрощаться, но Крайнов не двигался с места, а она…
Кажется, она вдруг начала волноваться — ни с того, ни с сего. Ей немного странно и некомфортно, что он тут, с ней, и не такой как всегда, без этих показательных отстранённости, резкости, снисходительности. Упирается ладонями в столешницу позади себя и мышцы на руках опять немного напряжены, голова чуть откинута назад, и взгляд не мрачный, не тяжёлый, не пронзительный. Но от этого почему-то труднее смотреть прямо в глаза.
— А вы с Аликом? — поинтересовалась Лиза, просто, чтобы не возникло паузы. Из-за молчания всегда начинаешь чувствовать себя только ещё более напряжённо.
— Тоже, — без особого воодушевления откликнулся Крайнов.
— С детства дружите?
— Нет. Тоже в универе. — Он оглянулся через плечо, чуть сдвинул в сторону лежащую недалеко от его руки тетрадь и, видимо, вспомнив, спросил: — А с контрольной как?
— Отлично, — сообщила Лиза. — В смысле, Писаренко «отлично» поставил. — А дальше всё получилось будто само собой, она даже не ожидала, хотя ещё в самом начале опомнилась и немного притормозила, но не остановилась, так и высказала целиком: — Можно… я к тебе и с остальными?
— Можно, — легко согласился Крайнов, невозмутимо дёрнул плечом, хотя и предупредил: — Только я тоже не такой уж спец. Не гарантирую.
— Ну, всё равно, — возразила Лиза. — Проще же, если… вдвоём.
Он согласно кивнул, и вдруг — хмыкнул, насмешливо прищурился и произнёс:
— А расплачиваться чем будешь?
Она, конечно, услышала и поняла, что опять он её достаёт и подкалывает, что вряд ли спрашивает серьёзно, нарочно дразнит и нарывается. Но если честно, на всё это ей пофиг — как-то пролетело мимо и даже не задело. Главное, в другом.
И опять она не удержала слов, ляпнула. Или, точнее, констатировала со значением и, наверное, немножко с умилением:
— Ты улыбаешься.
— И что? — уголки его рта ещё немного сдвинулись вверх, хотя один всё-таки чуть выше, добавив в улыбку ехидства и самоуверенности. — Сомневалась, что я умею. Или — не нужно? Не соответствует моему имиджу?