А потом он каким-то образом очутился на Кладбищенском
острове.
Подавленный и растерянный, Хейзозер Краснощёк плыл среди
надгробий, как среди причудливого каменного леса, посаженного
лилипутами, пока не увидел ещё одно такое же нечто,
прозрачно-белое, с голубоватым отливом, с льдисто-синими глазами, с
красными искорками, видными, если присмотреться вблизи. Толстое и
согбенное, оно сидело, прислонившись спиной к берёзе.
Хейзозер не знал, радоваться ли подобной встрече, но за
неимением чего-то другого подплыл поближе. К его изумлению,
голубовато-белым согбенным толстяком оказался никто иной, как
аптекарь Бухвала Мудрик. По крайне мере, черты лица с фигурой были
его.
– И ты здесь! – выдохнул Хейзозер.
Бухвала с кряхтением поднялся. Конечно, привидения не кряхтят,
им это ни к чему, но Бухвала по привычке изображал из себя
несчастного страдающего расстройством желудка и сахарным диабетом
провизора.
– Я здесь? – переспросил загробный аптекарь, стараясь узнать
говорящего. – Я здесь, да. И давненько. Теперь и ты здесь.
– Ты, – повторил Хейзозер и замолчал.
Ему отчаянно хотелось наброситься на Бухвалу с кулаками и избить
его в кровь. Хейзозера аж всего заколотило. Но перед ним стеной
выросли три соображения.
Первое, если боги помогали обрести достойную жизнь лучшим из
лучших, а в понимании Хейзозера достойной была непременно богатая
жизнь, получается, и Мудрик относился к лучшим из лучших.
Второе, Мудрик был известным и уважаемым лицом в Радруге и,
вдобавок, одним из приглашённых за кородентский стол в последний
день рождения Кластера. То был единственный случай, когда обычное
тряпьё провизор сменял на палевые жюстокор и кюлоты, украшенные
узорными нитями красного шпинеля и зелёного сапфира, и жёлтые
телячьи башмаки с золотыми пряжками. Мудрик мудро решил, что лучше
отдать кучу денег за наряд, приличествующий кородентскому дню
рождения, чем бесплатно отдать голову палачу.
А в третьих, четыре года назад аптекарь внезапно помер и был
похоронен здесь же, на Кладбищенском острове.
– Ты из Радруга? – лениво полюбопытствовал ныне покойный
Бухвала.
– Да, – пробормотал Хейзозер, неуверенно вглядываясь в очертания
собеседника. – А ты… ты ведь Бухвала Мудрик, аптекарь с улицы
Сумрачномуравьедной?
– Ага, оттуда я, – кивнул Бухвала. – Только вот не был я на
улице Сумрачномуравьедной вот уже четыре года. Спасибо жёнушке.
Укокошила меня жёнушка, тварь неблагодарная. Я для неё и детей всё
делал, как вол пахал, все деньги в развитие аптеки и только в неё
вкладывал, а в итоге получил ржавым гвоздём в затылок. Ржавым!..
Дождалась мерзавка, когда аптека моя прославится на весь Радруг
благодаря моим непосильным трудам, от знатных клиентов отбоя не
будет, и сам кородент на свой день рождения станет меня приглашать,
взяла, паскуда такая, и тайно гвоздь мне в затылок воткнула.
Ржавый!.. И с лестницы сбросила. Нарочно ведь ржавый-то мне в
голову всадила, чтобы обидней было. А ведь умело удар нанесла, на
поражение. Наверняка тренировалась. На стенке сарая. Унизила, так
унизила... И всё ей с рук спало, разгуливает на свободе, скользит,
как утка по воде. А ты кто?