Нелепый комбинезон из мешковины, на который не позарился бы и
последний нищеброд, разбогатевший аптекарь таскал который год, пока
ветхая одежонка, вся латаная-перелатаная, не лопнула самым что ни
на есть естественным образом. Это произошло, когда Бухвала готовил
одной знатной даме толчëнный корень уморы, помогавший от кошмарных
сновидений, если втереть его в слизистую оболочку левой ноздри и
крикнуть: "Славься, Кластер, кородент наш навеки!". Это был ещё
один короденский указ. При приёме оздоровительного средства или в
процессе оздоровительной процедуры больной обязывался вслух
прославлять кородента. Например, ставя клизму или же принимая
слабительное. Таким образом, больные выздоравливали именем
кородента, во имя кородента и ради кородента.
Обычно Бухвала Мудрик, памятуя о ветхости своей одежонки,
двигался очень медленно и мягко, не без грации. Аптекарь как бы
парил над грешной землёй. Но присевшего перед нижними полками
Мудрика совсем некстати ужалил в зад шершень, которому захотелось
проникнуть в раскрывшийся шов. Вероятно, ему там не понравилось.
Бухвала с воплем разложился в струну. А было, кстати, лето, и,
кстати, была жара. Под комбинезоном у Бухвалы, естественно, ничего
не оказалось. Уж если он не подавал ни калекам у храмов, ни в сами
храмы (да и правильно, боги в подачках не нуждаются), то экономить
ему на исподнем сами боги велели, решив, вероятно, посмеяться над
его скупостью. И посмеялись вместе с покрасневшей дамой, еë
побледневшим мужем и румяными и весёлыми гвардейцами, которых
натравил муж дамы, и которые гвардейски отвесили Бухвале дюжину
розг. Аптекарь хоть и был богат, но происходил из простых, а муж
дамы был не менее богат, да к тому же из сложных. В Радруге всё
решали связи, происхождение, деньги и должный уровень празднества
кородентского дня рождения.
Ещё рассказывали такую историю. Бухвала, направляясь на склад за
компонентами, заметил нечто сверкнувшее в булыжниках Показной
площади. Оказалось, на солнце блеснули монеты, вероятно, выпавшие
из чьего-то дырявого кармана. Едва аптекарь, алчный до судорог в
лицевых мышцах, выковырял последний из двенадцати грошиков, сломав
при этом два ногтя и исцарапав пальцы в кровь, как подбежал квелый
мужичонка в поношенной одежке и потребовал эти деньги отдать. Мол,
от этих денег зависело, помрут его дети с голоду или нет. Бухвала
упëрся бык быком, деньги мои – просто пересчитать вынул. Мужик ему
тычет, я сам видел, как ты скрёбся тут, как собака сутулая, вот и
пальцы твои в крови, об камни раскровянил, вона и земелька подрыта!
Отдай, говорит, окаянный, по-хорошему отдай, я ради своих детей на
всё пойду! Бухвала ни в какую. Мужик в отчаянии схватил его за
плечи и давай трясти. Тут стража набежала. Досталось обоим. Оба
щеголяли в лохмотьях. Побитый Бухвала в спешке продемонстрировал
свою лицензию кородентского аптекаря. У него взяли показания,
извинились, ненавязчиво дали совет одеваться получше, дабы не вышло
похуже, и отпустили, а мужичка повесили за оскорбление уважаемого
лица.