– Понимаю.
– Вы знаете, – Анатолий на мгновение задумывается, прищурив глаза, – Ирландия – удивительная страна! И понять ее особенности и характерные черты россиянину совсем не просто. Даже если ваш визит, Владимир, будет довольно продолжительным.
Я не знаю, что сказать и молчу в ответ.
– В Ирландии очень высокий уровень жизни. Один из самых высоких в Европе и в мире. Для вас это не удивительно?
– Нет, а что?
– А для меня очень это удивительно.
Я докуриваю сигарету и прямо с крыльца ловко стреляю окурком в направлении издыхающей цветочной клумбы.
– Зажрались они там! – громко говорит пышногрудая женщина из Вологды, которая все еще стоит рядом, внимательно нас слушает и, похоже, не собирается уходить.
– Заметьте, высочайший уровень жизни достигнут в стране, где нет огромных природных запасов нефти и газа, металлических руд и угля, алмазных россыпей и даже лесов, где даже небольшой пластиковый пакет с сырыми дровами для камина продается на автозаправках по цене килограмма мяса! Высочайший уровень жизни достигнут в стране, где не проводились индустриализация, коллективизация и культурная революция! В Ирландии не распахивали героически целину, не строили на костях рабочих железных дорог по комсомольским путевкам, не осваивали в спешке космическое пространство! Разве это не удивительно?!
Я промолчал. Мне нечем было возразить Анатолию…
Миловидная женщина с добродушной улыбкой берет в окошке мои документы. Она изучает бумаги с привычной тщательностью и складывает в стопочку слева от себя.
– А это что? – спрашивает она с явным недоумением, почти испугом, остановив свой пронзительный взгляд на одной из бумаг с коротким текстом на английском языке.
– Это мое личное письмо консулу.
– Письмо консулу?
– Да.
– Странно.
– Ничего странного, я хочу сообщить консулу, что цель моего визита в Ирландию не только встреча с друзьями и банальный туризм. Я намерен написать книгу об Изумрудном острове.
И это правда.
Женщина наконец – то приходит в себя. Она внимательно сквозь амбразуру изучает мое лицо. Мне даже делается от этого как – то неловко. Будто я человекообразная обезьяна или обезьяноподобный человек.
– Так вы – писатель! – радостно восклицает она.
– Да, знаете ли, я пишу, – отвечаю ей скупо.
Она начинает радоваться как ребенок и почти кричит мне сквозь окошечко: