Одета девица была в короткие туристические брючки, туго обтягивающие бёдра, и блузку из марлёвки, намокшую от дождя, под которой… под которой…
Внезапно свет в пещерке погас. В полной темноте раздался гулкий металлический удар – это Псалтирь, закованная в бронзовый переплёт, рухнула на пол.
– Ой, – пискнула девушка.
Некоторое время было тихо. Тихо до такой степени, что послышались звуки капель, срывающихся с листьев кустарника у входа в пещеру. Девушка завозилась.
– Я сейчас, – снова подала она голос.
Что-то зашуршало. В пещерной темноте раздался треск расстёгиваемой «молнии». Ещё через секунду снова вспыхнул свет. Но уже от фонарика, который девушка вытащила из рюкзака. Она подняла фонарик над головой. Монах всё так же неподвижно стоял на коленях, только голова его упала на грудь. Он плакал. Перед старцем на земле валялась окованная бронзой Псалтирь.
– Дедушка, – позвала хозяина кельи непрошеная гостья, – то есть, батюшка.
Простите меня. Я, вероятно, заблудилась. Я шла в туристический лагерь, а пришла почему-то к вам. Вот.
Решив, что объяснила всё как нельзя доходчиво и понятно, девица думала услышать какой-никакой ответ. Но сколько ни ждала – ответа не было. Тут пляшущий луч фонарика осветил на мгновенье лицо монаха, и девушка заметила катящиеся по его худым щекам слёзы.
– Господи! – всполошилась она. – Дедушка, то есть, батюшка! Что с вами? Вы из-за меня? И свет у вас потух… Батюшка, я не хотела, простите!
Она достала из кармана брючек тонкий батистовый носовой платок, поползла на коленях к монаху и попыталась вытереть его слёзы. Старец удержал её руку.
– Не надо, чадо, – тихо произнёс монах. – Скажи лучше, ты по дороге ветлу видела? Она тут одна такая большая.
– Да, батюшка, видела, – закивала гостья. – Мне инструктор сказал, что как раз после ветлы должна быть поляна, где они разбили палатки.
– Ты ветлу обошла слева или справа? – снова спросил монах.
– Слева… кажись… А, может… Нет, слева. Был дождь и я ещё немного постояла под деревом. Потом пошла дальше.
– Тебе ветлу надо было обойти справа, чадо, – прошептал старец. – Там другая тропинка. А здесь… сюда и в сухую погоду пройти трудно – пропасти кругом. Как ты в дождь-то?..
Он немного помолчал. Потом раздумчиво добавил:
– Кажется, я знаю, почему ты по крутизне – в дождь, и не сорвалась нигде.