Способность ясно мыслить вернулась мгновенно, будто кто-то
влажной тряпкой пыль со стола смахнул. И вместе с осознанием
нелогичности моего поведения, пришёл страх.
И дело тут было не в зайцах, оказавшихся на поверку вовсе не
такими безобидными зверьками, какими казались на первый взгляд. О
том, что они из меня самого чуть было домашнюю зверюшку не сделали,
было забыто. Ко мне приближалось что-то по-настоящему ужасное,
стылой изморосью леденя душу до самого дна.
Изо всех сил стараясь не поддаться нарастающей панике, я
попятился назад к болоту, озираясь на каждое колыхание веток.
— Идиот! Бегом сюда! — взвыл пожарной сиреной, увидевший меня
айхи, — Быстрее! Не то поздно будет!
Это я и без него понял. Вот только быстрей не получалось. Ну, не
научился я, пятясь задом, в болоте быстро перемещаться. А
развернуться спиной к той жути, что неумолимо приближалась из леса,
было просто выше моих сил.
Внезапно ступни свело от жуткого холода, ошпарившего ноги
ледяным кипятком. Я дёрнулся и едва не упал, с трудом вырвав ступню
из ледяной корки, мгновенно покрывшей воду, выругавшись вырвал
вторую, сделал ещё шаг назад, проламывая тонкий лёд. В недоумении
поднимаю глаза, ёжась под поднявшимся пронизывающим ветром и
мысленно чертыхаюсь. Деревья, кустарники, трава, всё покрылось
белоснежным инеем и как-то пожухло, склонилось ниже к земле, словно
этот рыхлый налёт был тяжелее свинца.
— Это что же за магия такая? — выдохнул я ошеломлённо вместе с
паром повалившим изо рта и, всё-таки развернувшись, в три прыжка
выскочил на злополучный остров.
Кто бы не творил этакую волшбу, встречаться с ним лицом к лицу
желания никакого не было.
— Валить отсюда надо, пока целы! — в таком ужасе айхи мне видеть
ещё не приходилось. У лесного духа даже шерсть вздыбилась, став
прямой как иголки, самого же Толяна трясло мелкой дрожью в такт
ледяным порывам ветра хлеставшим по щекам. Вот только в его случае
холод был не причём.
Спотыкаясь на почти негнущихся ногах, бреду в другой конец
острова к скрючившемуся у деревца Тимохе. Бывший княжеский вой тихо
покачивался из стороны в сторону, вполголоса читая посеревшими
губами молитву Троим.
— Тимоха, — склоняюсь я над воем, начав его усердно тормошить —
Толик говорит, что нам сматываться отсюда как можно быстрее надо. И
знаешь, я ему верю!