Нам совсем чуть-чуть не хватило
натиска, чтобы насквозь прошить дружину поморов. Первым ударом мы
вынесли из седел всю первую шеренгу мятежников. Но затем «клин»
потерял скорость, оба отряда смешались и сейчас пошла настоящая
«собачья свалка».
Я ничего не видел, кроме сыпавшихся
на меня ударов, и ничего не слышал, кроме грохота боя, фоном
заглушивших все остальные звуки. Часть ударов принимал на тарч,
часть — блокировал клевцом, благо он у меня полностью
металлический. Но часть ударов я парировать не успевал и их
принимал мой доспех. Слишком много вокруг врагов!
Доспех пока удары держал, но было
очень больно. Фантастически надежный, по местным меркам, металл
доспеха, высококачественный поддоспешник, все это не могло до конца
самортизировать пропущенные мной удары. Я надеялся только на то,
чтобы мне не сломали кости и, скрепя зубами, терпел боль.
Но вот слева и справа меня начали
догонять аристийцы. В яростной рубке они оттесняли поморов, оставив
врага только прямо передо мной. Конный воин с топором и пеший с
мечом работали против меня, остальных взяли на себя мои
соратники.
Вот теперь я мог не только
защищаться. Я было, уже обрадовался, подавая Князя вперед, чтобы
минусовать одного из противников, как пеший помор нанес мощный
ударом мечом по шее моего коня!
Князь коротко, как-то по-детски,
вскрикнул и стал заваливаться на левый бок. Сука!!! Я мигом вытащил
ноги из стремян и, не выпуская щит и клевец из рук, спрыгнул на
землю. Тут же пришлось отражать тарчем рубящий удар пешего
мятежника.
Отведя щитом меч помора, я обрушил
мощный боковой удар на левое колено мятежника. Громкий болезненный
крик, переходящий в вой, стал мне наградой. Помор, нелепо взмахнув
руками, завалился на спину. Я перехватил оружие со стороны молота,
шагнул к нему и вбил клевец в его скуловую кость. Тут же вздернув
оружие, парировал удар конного помора.
На!!! Поставив блок на рукоять
топора, я вторым движением обрушил свой клевец на колено
кавалериста. С криком боли он склонился к седлу, а я, не раздумывая
ни секунды, вбил клевец ему в висок. Прямо сквозь бармицу! Мятежник
молча вывалился из седла и рухнул на землю.
Быстро обернувшись на поверженного
ранее пехотинца, увидел, что он уже не представляет опасности. Лицо
под левым глазом мятежника смялось, обнажив мелкие костные обломки.
Глаз выпал из глазницы и повис на лицевом нерве. Но помор был еще
жив. Он тихо хрипел и скреб руками землю.