— Вот в чём дело, — тихо говорит он. Я понимаю, что он плачет.
Прижимаюсь крепче. Азамат закрывает глаза. — Конечно, он не может
долго меня терпеть. Кир очень красивый мальчик...
— Он очень похож на тебя, — замечаю тихо.
— На того, кем я когда-то был, — поправляет Азамат.
— Да у тебя шрамы-то уже почти не видны, — принимаюсь
уговаривать я. — Цвет здоровый, кожа тянется, чувствительность
нормальная. Подумаешь, неровно! Ты же его почти не трогаешь! И
вообще, поначалу у него никаких претензий к твоей внешности не
было. Дело в чём-то ещё...
— Лиза, — Азамат прерывает меня с безысходной твёрдостью. — Я бы
сам с радостью был глухим. Или тупым. Но ты сама всё слышала.
Как же я хочу возразить!.. Но — нечего.
Кир возвращается уже потемну. Я сижу внизу и раскладываю пасьянс
в буке. Один за другим, один за другим. Злюсь, нервничаю, глупо
себя чувствую. Азамат заснул, укачивая Алэка, и я так его и
оставила в детской комнате на кровати Тирбиша. Бедный мой, весь
день ходил совершенно убитый. На Кира зла не хватает — такое с
отцом сделать! Ох, попадись ты мне...
Вот он попадается. Заходит тихо, осторожно прикрывает за собой
дверь. Я сижу в темноте, он меня не сразу замечает, только когда я
с клацаньем захлопываю крышку бука и выхожу на кухню. Вздрагивает,
вжимает голову в плечи и пятится. Я сжимаю зубы — не потому что не
хочу его обругать, а потому что муданжских слов у меня на такой
случай недостаточно, а родные он не поймёт. Молча, рывком открываю
холодильник, достаю лотки с мясом и гарниром, бутылку молока. С
грохотом ставлю всё это на стол, распахиваю дверцу микроволновки и
ухожу обратно в гостиную. Звукоизоляция в доме хорошая, Азамата не
потревожу.
Кир начинает шуршать на кухне — выкладывает себе что-то на
тарелку, ставит греть, остальное убирает. Наливает молока, убирает
бутылку. Умывается. Достаёт ложку и садится есть. Я вижу его,
только когда он подходит к раковине, остальное время — слышу. Я
хочу пойти и залепить ему подзатыльник, но это не исправит
ситуацию. Били его и раньше, и сильнее. И оставляли без ужина. Он
не полюбит Азамата от того, что я поступлю с ним так же. От того,
что накормлю и поглажу по голове, конечно, тоже не полюбит. А всё
остальное неважно. Так что пусть ест, мне не жалко. Ах да, ещё же
витамины.
Снова выхожу на кухню, Кир пригибается к тарелке, следит за мной
из-под спутанных волос. Сейчас ведь изгваздает в жиру. Достаю
баночку с шипучими таблетками, растворяю в стакане порцию, ставлю
на стол перед Киром, не смотрю на него, не смотрю, иду в гостиную.
Наверное, если я его тресну, станет легче. Вот прямо сейчас. А что
будет потом? Он станет от меня шарахаться. Не поверит, что ему
здесь желают добра. И то сказать, в данный момент я совершенно не
желаю ему добра. Но если я доведу это до его сведения, Азамату не
будет лучше. Азамат хочет, чтобы сын его любил. И чтобы отец его
любил. А люблю его только я. И вынуждена терпеть этих двух козлов,
как же они похожи! Может, Кир на самом деле — внебрачный сын
Аравата? Он ведь хотел завести ещё, да Ийзих-хон от него сбежала...
Но нет, я же делала тест. И лучше забыть, что мальчишка похож на
деда, иначе точно врежу.