*****
Ира уже поужинала, надела домашний халат и хотела лечь в кровать
с учебником магии, когда загудел амулет связи с Сергом.
– Сестра, ты у себя? – спросил мальчишка. – К тебе пришёл
Воронцов. Я решил, что удобнее привести его сюда, чем тебе в такое
время идти в замок, а его остановила охрана и дальше не
пропускает.
– А не мог позвонить раньше? Ладно, приведёшь его в гостиную.
Кто старший в охране?
– Сарк.
– Дай ему свой амулет... Сарк? Пропустите человека, который
придёт с принцем.
Серг завёл Воронцова в приёмную и сразу же умчался, поручив
гостя секретарю. Павел Игнатьевич выглядел смущённым и, увидев Иру,
сразу же начал извиняться за поздний визит.
– Извините, ваше величество...
– Мар, передайте, чтобы нам принесли чай погорячей, и можете
отдыхать, – приказала девушка. – Вы сегодня больше не нужны. А вас,
– обратилась она к куратору, – если хоть раз наедине назовёте
величеством, сразу же отправлю в ваш кабинет. Я вынуждена мириться
с этим обращением, но это не значит, что оно мне нравится.
Садитесь, Павел Игнатьевич. Сейчас принесут чай, и вы расскажете,
что привело ко мне в такое время.
– Я не собирался к вам идти, – сказал Воронцов. – Дело есть, но
я мог сказать о нём Марту, а он утром передал бы вам. Этот поход –
инициатива вашего брата. Увидел меня, обрадовался и за руку втянул
во врата. Идём, говорит, сестре одной тоскливо, а вам она
обрадуется.
– Маленький психолог, – грустно улыбнулась девушка. – Но он
прав: мне приятно вас увидеть.
– Вы выглядите очень уставшей, – заметил Воронцов. – Днём это не
так заметно, но сейчас, особенно когда вы в этом халате...
Извините, я, кажется, сказал что-то не то.
– Вы сказали то, что думали. Мне сейчас мало кто такое говорит.
В этом мире у меня только трое по-настоящему близких людей, с
которыми я могу быть не королевой, а просто собой, да и то один из
них ещё мальчишка. И все они жители этого мира и не всегда способны
меня понять. А так иной раз хочется сунуть голову кому-нибудь под
мышку и всласть поплакаться, чтобы пожалели, погладили по голове и
сказали, что всё будет хорошо.
– Вы чего-то боитесь?
– Я многого боюсь, Павел Игнатьевич! И я очень устала от этой
бесконечной работы и вечной нехватки времени. Хотите, я вам
исповедаюсь? Только дайте слово, что не используете эти откровения
против меня.