— Из-за этого ты упала в обморок после телепортации, — догадался мужчина. — Я должен проверить. — Он потянулся к платью, к правому плечу, под которым разрасталась стигма пары.
— Нет! — Я ошарашенно влипла в спинку дивана и отползла подальше. Дыхание стало тяжёлым, сухим, поэтому следующие слова вышли совсем сиплыми: — Пусть лекарь академии смотрит.
— А чем я не гожусь? У меня несколько специализаций. Лечение — одна из ведущих. Мэйлисса, я приказываю, — его голос понизился, — показать рану. Вдруг ты смертельно больна, а я допустил тебя к занятиям.
— Но… это слишком интимно, — закусила я губу. Не имею права перечить, но не могу иначе. Как представлю, что он увидит и поймёт… Ведь стигмы бывают только у оборотней. Я пропала!
— Я буду смотреть на тебя исключительно как на пациентку, — скупо ухмыльнулся он. Ага, мне так сразу спокойней стало. — Развязывай платье. Если ты умрёшь от заражения крови, я буду отвечать головой на суде, так что или сама, или я его порву.
Ли-тэ смотрел на меня серьёзно, не моргая, а я дрожала и понимала, что похожа на загнанного в ловушку волка. Осталось лишь пробить мою шкуру кинжалом.
— У тебя жуткая горячка, Мэйлисса ис-тэ. Я ждать не буду. Раздевайся!
Его жёсткая фраза заставила меня дёрнуться, пальцы потянулись к завязке. Кровь из носа бежать перестала, но мне показалось, что я обескровлена до капли. Сейчас снова отключусь, а это хуже всего — быть без сознания и не знать, что с тобой сделают.
Руки стали белые, как молоко, холодные, как лёд. Пальцы путались в кожаных светлых ремешках, что поддерживали ворот. Бельё я не носила, оно мне не нужно, размер груди маленький, а у платья есть плотный подклад, чтобы лёгкая ткань не просвечивала. Пока развязывала, ремешки несколько раз перепутались с кулоном подруги, пришлось взять его в губы. Сгорая от пристального взгляда ректора, пряча от него глаза, я освободила последний узел и, молясь про себя Шэйсу, приспустила платье с плеч.
— Что это?
Горячие пальцы коснулись кожи, я от испуга вдохнула, втянула запах мужчины, травянистый, свежий, волнующий, и распахнула глаза. Покосилась на своё плечо, где ярко выделилась метка в виде непонятного завитка, больше похожая на невыводимое тату. Иманские юноши-смельчаки пересекали пустыню Забвения только ради того, чтобы украсить кожу такими символами. Многие из них возвращались ни с чем, потому что знаменитый мастер отказывал большинству, но некоторым магам всё-таки везло. И это всегда были мужчины. Но чтобы тату у девушки?.. Что обо мне подумают?