На меня именно в этом кабинете навалилось безразличие. Какая разница, что этот человек думает обо мне? Что за дело мне до других? Пусть даже меня будут судить за то, в чем я не виновата.
Я взяла ручку и лист бумаги, села на указанное мне место и, написав под диктовку Ахремцева шапку заявления, далее изложила текст сама. Написала то, что мне говорили. Хаитов, адвокат. Что половой акт был добровольным, что заявление об изнасиловании было мной подано, чтобы получить денег. Что я оговорила Дамира. Кажется, пока писала у меня даже пальцы руки, в которой я держала ручку, кровоточили. Так это было больно.
А потом... Потом вдруг стало все равно. Оглушающе.
-Вы должны дать объяснения, - промолвил мужчина, когда я протянула ему исписанный листок.
-Нет, - я замотала головой, представив, что мне придется провести здесь еще какое-то время, и, вспомнив советы Стрельниковой, добавила заученно, будто попугай, - На основании статьи 51 Конституции от двчи объяснений отказываюсь.
Вдруг выражение лица Ахремцева изменилось. Я сначала не поняла причину. Но тут же до меня дошло, у меня задрался рукав и стало видно запястье.
-Добровольно, значит?! - протянул Ахремцев.
На секунду мне показалось, что все сейчас изменится, что он вызовет спецназ или кого там принято вызывать, что отдаст приказ и Хаитова арестуют. И мой персональный ад закончится. Но секунды бежали. Одна за другой. И ничего не происходило.
Изначально я была права. Справедливости не существует. Потом следователь заполнил еще один лист с объяснением, в котором были мои анкетные данные и всего лишь одна фраза, озвученная мною ранее. И моя подпись.
Меня охватила полнейшая апатия. Со стороны я выглядела абсолютно спокойной. Только не слышала, что мне говорит Ахремцев, что мне говорит девушка, которая теперь уже выводила меня из здания.
Меня встретил шум улицы. Но и он был мне безразличен. Я ничего не хотела. Абсолютно ничего.
Некоторое время я постояла возле входа, из которого только что вышла. Меня пару раз толкнули и тогда я пошла в сквер. Там была лавка, на которую я села и закрыла глаза.
То, что начался дождь, я поняла, потому что по лицу стекала струйками вода. Опустошенность и усталость привели к тому, что я легла на лавку, поджав ноги и подложив сложенные руки под голову.
**********