Мерседес представительского класса выделялся даже среди машин, припаркованных возле этого здания.
Мужчина, сидевший в нем, давно скинул пиджак и оказался в белой рубашке. Закатал по привычке рукава, хотя столько раз обещал себе этого не делать. Вообще необходимости находиться здесь и сейчас у него не было. Его ждали совсем в другом месте. Однако, что заставляло его оставаться на месте и наблюдать, он озвучить был не готов. Никому. И прежде всего самому себе.
Сначала он ждал, когда она выйдет, убеждая себя, что хочет быть уверенным, что все прошло, как надо. После звонка в этом не осталось никаких сомнений.
Потом он ждал, когда вышедшая девушка отойдет от входа и пойдет на автобусную остановку. Ее толкнули и она пошла. Только в сквер. Где села на лавку и не двигалась. К ней даже подошли сердобольные прохожие. Но она им не отвечала, продолжая сидеть на месте. И они уходили, торопясь попасть домой перед грядущим дождем.
Она продолжала сидеть и тогда, когда начался дождь. Шли минуты, но вместо того, чтобы подняться и торопиться домой, девушка легла на лавку.
-Да вставай же! - рыкнул мужчина.
Но ничего не изменилось. Водитель на своем месте был слишком хорошо выдрессирован, чтобы отреагировать на замечание своего хозяина.
Прождав безрезультатно еще несколько минут, мужчина не выдержал. Матерясь сквозь зубы, он вышел из машины под проливной дождь и пошел к долбанной лавке. Можно было, конечно, приказать кому-нибудь, но мысль, что до нее будут дотрагиваться какие-то посторонние мужики, претила. Позвал девушку по имени, но она не реагировала. Подавил в себе желание ее хорошенько встряхнуть, чтобы добиться хоть какой-то реакции. Проверил пульс на шее. Он был. А потом подхватил девушку на руки и понес в машину.
Дамир
Ночью после вернувшегося кошмара мне так и не удалось заснуть. Зачем я встретил ее? Я почти забыл. Или убедил себя в этом. Так и сидел в кабинете, дожидаясь рассвета.
Не хотел видеть снова повторяющиеся картины того, как насилуют мою собственную мать. А меня заставляют смотреть. Чувство тошноты подкатывает к горлу. И я не знаю, чем оно вызвано, воспоминаниями о прошлом или тем, что совершил сам. Я думал, что после того, что видел, не способен на такую чудовищную жестокость. Оказалось, я себя переоценивал. Я не лучше. Ничем.