Ресовский сочувственно поцокал языком, но ничего не сказал.
– Тебя полковник спрашивает. – Подошедший Сибирцев протянул мне «Кенвуд» и шепнул на ухо: – Он уже в курсе, зол невероятно. Держись, дружище!!!
– Здесь, – проворчал служитель морга, неожиданно юркнул в коридор и захлопнул за собой дверь.
Я остался один в продолговатом зале с кафельными стенами, плиточным полом, с лампами дневного света под потолком и с длинной вереницей оцинкованных столов. На каждом из них лежал прикрытый простыней труп. На обнаженных щиколотках мертвецов висели бирки с номерами. В воздухе стоял густой запах формалина.
– Зыдраствуй, дарагой! – Один из покойников вдруг сбросил простыню, уселся на столе и уставился на меня стеклянными глазами. С дрожью в поджилках я опознал в нем господина Абаева. Волосатая грудь басаевского эмиссара была покрыта запекшейся кровью. Под левым соском зияло выходное отверстие. Пуля кого-то из оперативников попала ему точно под левую лопатку.
– Зачэм прышол? – безжизненным голосом спросил Турпал. – Хочиш тожа умэрэт?
– Хочет, хочет! – гнусаво донеслось с соседнего стола. – У него теперь крупные неприятности. А будут еще больше! – Из-под простыни выбрался лжемент с простреленной башкой. Сизые губы его кривились в издевательской усмешке. Из дыры в черепе вытекали мозги.
– После разговора с начальством майор повеситься мечтает, – наябедничал он.
– Врешь, сука! – вышел из оцепенения я. – Это тебе пришлось бы вешаться в камере. Если б живым взяли…
В отличие от водителя, оставшегося пока неизвестным, личность «ряженого» установили быстро. Им оказался некто Глущиков Олег Юрьевич, 1970 года рождения. До недавнего времени он действительно работал в милиции (оттуда, видать, и форма), но был уволен за взяточничество и аморальное поведение. На досуге Олег Юрьевич любил «побаловаться» с малолетними проститутками обоих полов…
– А впрочем, тебя брать живым и не собирались. – Я презрительно сплюнул под ноги. – Охота была возиться с такой шушерой!
– Падла! Мразь фээсбэшная! – взбеленился бывший мент. – Загрызу-у-у!!! – Глущиков скатился на пол, встал на четвереньки и угрожающе зарычал.
– Нэт, нэ ты, – монотонно возразил Абаев. – Пуст другыэ. У ных зубы лучша. – Эмиссар взмахнул рукой. Мертвецы со столов начали подниматься и… волосы у меня встали дыбом… на плечах у них вместо голов злобно оскалились собачьи морды!