Думаю, из-за того, что видела я таких как отчим, муж тети или парни подруг. Эти экземпляры вызывали рвотный рефлекс. При одной мысли, что в моем доме заведется подобный тип, становилось страшно.
Мальчики были другими. С ними я поняла, что любовь может быть.
Так что легко говорить «прощай», когда терять нечего.
Трудно сказать тем, кто изменил твою жизнь. Без них она стала серой, но с ними я больше не могла быть. Настолько, что хотелось вырвать из груди сердце и раздавить к черту.
Расстояние позволило дышать свободно. Передышка была мне нужна, как целебный воздух. Было приятно их вспоминать – да. Иногда, я смотрела в потолок и улыбалась. Перед мысленным взором вставали картины из прошлой жизни, где мы вместе.
Спасибо им за это, но я ушла, и не хотела возвращаться. Каждая встреча резала ножом по живому.
– Оливия, – Руслан оценил меня сверху донизу, на лице не дрогнул даже мускул. – Входи, – он приоткрыл дверь.
Я вздохнула и вошла в кабинет. Кирилл встретил меня улыбкой – ему нравилось, что удалось меня смутить. Руслан вошел следом и захлопнул дверь.
Я остановилась между ними – Кирилл за столом, Руслан у выхода. Он сложил руки на груди и замер неподвижно, пристально рассматривая меня взглядом убийцы.
– Что случилось? – мой голос остался уверенным.
Я чувствовала себя в безопасности с ними. Несмотря ни на что.
– Оливия, – Руслан взглянул Кира, словно обменивался с ним репликами мысленно. – У нас к тебе просьба… Выслушай, любимая.
Они выглядели такими серьезными… Пристально смотрели на меня – ждали, что решу я. Сами они, похоже, уже приняли какое-то трудное решение.
– Сначала выслушаем ее, – предложил Кирилл. – Вдруг у нее есть просьбы. Фасолька, тебе что-нибудь нужно?
Я повернулась к Руслану. Как ни крути, а в тандеме он главный.
– Чтобы больше не трогали сестру, – я вновь взглянула на Кира. – Больше ничего. Что случилось, мальчики?
Сердце болело от предчувствий. Они все еще были мне дороги.
– Побудь с нами недолго, – Руслан начал прятать глаза. – Не больше двух недель. Потом уйдешь, если захочешь.
Он говорил ровно, без эмоций. Кажется, он тоже зачерствел, как и я, кто знает.
– Зачем?
Я попеременно смотрела на них, но лица были непроницаемы. У Кира разве что слегка повеселей, но в его случае это маска за которой он прячется. В глубине души он безумец.