— Да,
разбогател…
— Чего
встали, шагай вперед!
Петр,
заметив, как прячет усмешку их провожатый, едва не поддал своим
братьям коленом под зад. Ишь, рты пораззявили, слово деревенщины
какие! Казаки и не такое видали, едали да пивали. Это утверждение
старший из трех братьев старательно оправдывал и дальше,
невозмутимо разглядывая внутреннюю обстановку двухэтажной «лачуги»,
и ожидая, когда же наконец появится ее хозяин.
— Ох и
красавцы!
Незаметно
подобравшийся к гостям Григорий замер на месте, еще раз окинул
троицу взглядом, затем улыбнулся:
— Ну,
поздорову что ли, браты.
Минут через
пять, когда утихли все возгласы и прекратились похлопывания по
плечу и даже (временами) суровые мужские объятья, родственники
расселись вокруг овального стола и дружно (почти) уставились на
молодую и весьма привлекательную девицу в платье горничной. Пока та
освобождала поднос от четырех стопочек, графинчика с водкой и
немудреного набора закусок, ее упругие стати оценили, одобрили и
даже слегка позавидовали. Кое-кому, у кого губа явно не дура. Ой не
дура!.. Проводив ее понимающими глазами, гости одобрительно
заулыбались (кто как мог), а Василий тоном опытного сердцееда
определил:
—
Огонь-девка. Как, Грегорей, угадал?
— Не
знаю.
— Шо,
совсем?!
Хозяин
вздохнул с непонятными интонациями, и сказал, как
отрезал:
— С
работницами компании не сплю.
Пока три
брата недоуменно переглядывались, Григорий Долгин налил по первой,
поднял стопку, пригубил, а затем требовательно ждал, пока остальные
три не опустеют. Молча повторил, опять подождал…
— Где
письмо-то?
Приняв
послание, на пару мгновений о чем-то задумался, а потом отложил
послание из родной станицы и с намеком поинтересовался:
— Ну что,
как оно?
Вопрос
поняли правильно. Петро кривовато усмехнулся половинкой лица
(вторая половина заметно распухла и отсвечивала лиловым) и
осторожно пошевелил правой рукой — отбитые ребра не позволяли
излишне резких движений. Дмитрий зеркально повторил все его
движения, только берег он не правый бок, а левый. А вот Василий
отделался легче всех. Всего лишь еле заметной хромотой и самую
малость заплывшим правым глазом.
— Да
нормально. Ты мне вот что скажи, Грегорей — это всех так «тепло»
принимают, или только мы удостоились?
— Хм. Всех,
кто сходу требует самого главного.
— А что,
рази ж мы что не так сказали?