После матча отношение к Поттеру снова изменилось. В начале года,
сразу после приезда, ученики разглядывали Мальчика-который-выжил с
восхищением, смешанным с некоторым недоумением. Обычный же пацан,
как он завалил Неназываемого? Примерно через месяц интонации
сменились, шепотки звучали чуть иначе: а это точно он завалил?
Точно-точно? Может, следователи чего напутали?
Поймав снитч, Поттер невольно себя реабилитировал. Теперь даже
ярые критики признавали, что, возможно, в мальчишке что-то есть.
Что-то, невидимое с первого взгляда. Как и следовало ожидать,
последним оплотом скептицизма оставался Рейвенкло, слабо понимавший
связь между умениями классно летать на метле и отражать лбом
аваду.
Однако и у нас нашлись свои фанаты, так что споры не утихали.
Причем прослеживалась прямая связь между громкостью восторгов и
уровнем нелюбви к Слизерину. Нелюбви, скажем прямо, заслуженной.
Дело не в том, что зелено-серебряные последние шесть лет
зарабатывали наибольшее количество баллов и выигрывали
внутришкольное соревнование, это, так сказать, дело житейское. Змеи
бесили своим отношением к прочим Домам. Они искренне считали себя
лучше остальных и не стеснялись этого показывать. Проблема
заключалась в том, что мнение имело под собой основания.
Большинство слизеринцев принадлежало к старым состоятельным семьям,
что подразумевало хорошее питание, раннее обучение магии, занятия с
репетиторами, правильные физические нагрузки – короче говоря,
средний ученик змеиного Дома выше, крепче и во всех смыслах сильнее
среднего ученика другого факультета. За возможным исключением
нашего.
Надменность и презрительное отношение с одной стороны, обиженная
гордость и зависть с другой. Ученики готовы носить на руках любого,
кто утрет змеенышам нос. Даже в нашем Доме, наиболее дружелюбно
относящемся к зелени с серебром, староста в приветственной речи
советовал быть осторожнее со слизеринцами. Что уж говорить про
остальные факультеты?
Всеобщая веселуха подогревалась испортившимся настроением
профессора Снейпа. И в обычном состоянии известный склочным нравом,
подпаленный зельевар совсем осатанел, баллы с факультетов летели
только так. Правда, спустя неделю с ним, вероятно, поговорили
другие профессора, потому что нам и барсукам стало доставаться
меньше.
Говоря о деканах, следует заметить, что все они придерживались
одного правила. Давали ровно столько, сколько ученик хотел взять.
То есть у каждого из них была своя программа минимум, выполнения
которой они требовали жестко, и которая затем входила в СОВ.
Остальное – исключительно по желанию. Данный modus operandi
выражался по-разному и принимал разные формы.