3) показаниями свидетеля Г., которая показала, что 17 апреля 1999 г. к ней обратилась Е., так как она была напугана, ее избили, обрезали телефонный провод. Е. объяснила, что в отношении нее указанные действия совершил молодой человек, который встречался с ее квартиранткой. По просьбе Е. она зашла к ней в квартиру и увидела молодого человека, спрятавшегося на лоджии. По ее требованию молодой человек ушел из квартиры. Со слов Е. ей известно, что молодой человек заставлял ее квартирантку пить таблетки, спиртное, и, когда она хотела вызвать милицию, тот сломал телефон и замок на входной двери;
4) показаниями свидетеля Н., которая показала, что 17 апреля 1999 г. ей позвонила ее сестра Е., которая была напугана, пояснив, что к ней в квартиру рвутся. Когда она увидела Е. в этот же день, на лице у нее были кровоподтеки, рана на голове. Вечером, вновь приехав в квартиру к сестре, она увидела, что замок входной двери сломан. Девушка, которая снимала у сестры комнату, лежала на кровати. Она увидела, что девушка находится в тяжелом состоянии, и вызвала «Скорую помощь». На вопросы врача «Скорой помощи» П. отвечала, что выпила более 10 таблеток «Нозепама», и высказывала мысли покончить с жизнью, причем такие мысли она высказывала неоднократно. Затем ей была вызвана бригада специальной помощи и она была отвезена в больницу;
5) протоколом очной ставки между Е. и С., показания которой потерпевшая подтвердила в суде;
6) протоколом очной ставки между П. и С., показания которой потерпевшая подтвердила в суде;
7) заключением судебно-медицинской экспертизы в отношении Е., согласно которой у последней имелись кровоподтеки на лице, рана головы, кровоподтеки в области надплечий и обоих коленных суставов. Указанные повреждения возникли от действия тупого предмета или предметов, не вызвали кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности и поэтому как вред здоровью не расцениваются и тяжесть их не определяется. Таким образом, вина подсудимого в суде установлена полностью. Действия подсудимого суд квалифицировал по ст. 116 УК как нанесение побоев и иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК, по п. «г» ч. 2 ст. 117 УК как истязание в отношении заведомо несовершеннолетнего лица, п. «г» ч. 2 ст. 158 УК как тайное хищение чужого имущества (кража) с причинением значительного ущерба гражданину, по ч. 1 ст. 167 УК как умышленное уничтожение и повреждение чужого имущества, которое повлекло причинение значительного ущерба (прим. ред.: ссылки на статьи УК даны в соответствии с их редакцией, действовавшей в 1999 г.). Суд критически отнесся к показаниям подсудимого о его невиновности, поскольку они опровергались показаниями потерпевших в суде, которые являлись последовательными, логичными и не доверять которым у суда нет оснований, а также другими доказательствами, исследованными в суде. Оценивая действия подсудимого С. в совершении истязания, суд пришел к выводу о том, что под иными действиями, которые носили характер истязания в отношении несовершеннолетней потерпевшей П., следует отнести оставление ее длительное время в условиях, причиняющих ей физические и моральные страдания.