— Хм. Ну ладно. В принципе, в этом я
проблемы не вижу. Скажешь завхозу, что я разрешил. Хотя нет, лучше
по другому сделаем. Я тебе сейчас подпишу разрешение. У меня как
раз где-то бланк под рукой был. Ага, вот, — он вытащил из кучи
бумаг на столе какой-то лист и стал быстро его заполнять, —
Сколько, говоришь, нужно комплектов? — на секунду отвлёкся он.
— Три.
— Держи, — он поставил размашистую
подпись на бумаге и протянул мне её. Я взял и свернул в трубочку,
чтобы не помять.
— Что-то ещё? — спросил директор,
увидев, что я не тороплюсь вставать с кресла.
— Да... — я сделал вид, что
нерешительно замялся, — А можно мне посмотреть своё личное дело,
если это, конечно, возможно?
— А это то тебе зачем? — с
подозрением спросил он.
— Понимаете... — я лихорадочно
придумывал отмазку, — Я уже задумался о том, что буду делать потом,
когда выйду из детдома. Вряд ли мне светит вспышка, как вы
понимаете. Возраст уже граничный. Да и вообще... — сделал я
неопределенное движение рукой, как бы подчёркивая, что уверен ,что
шансов у меня никаких, — А для этого хотелось бы получить хоть
какую-то информацию о контактах моих родственников. Сам я мало уже
что помню. Может, кто сможет помочь потом с первыми шагами.
— Я тебя понял, но в этом вопросе я
тебе помочь не смогу, — он откинулся на спинку кресла и отвёл от
меня взгляд, — По нашим правилам, личное дело воспитанников
выдается только после выпуска, да и к тому же у меня прямое
распоряжение от твоей родни о запрете кому либо раскрывать
информацию о них, включая тебя. Так что советую не рассчитывать на
помощь со стороны и сразу строить дальнейшие планы на жизнь без
чьей либо поддержки. Такова жизнь, парень. Сам. Всё сам.
— Я вас понял, — вздохнул я. Ну что
ж, не прокатило. Ничего страшного. Значит, пойдём другим путём.
Вряд-ли дело хранится у него тут. Наверняка должен быть какой-то
архив. А в этот архив у кого-то должен быть допуск.
— Теперь-то всё? — с нетерпением в
голосе спросил директор, всем своим видом показывая, что очень
занят, поглядывая на бумаги.
— Почти, — заторопился я, всем
сердцем чувствуя, что ещё чуть-чуть, и меня просто выгонят отсюда,
— Я понимаю, что это может выглядеть как настоящая наглость с моей
стороны, но нельзя ли меня освободить на следующих выходных от
субботника и отработки? Я готов делать любую работу, не выходя из
здания.