И всё это притом, что в ходе следственных действий на месте происшествия Н. Соколов получил доказательства уничтожения трупов путем сожжения. И хотя эти доказательства были косвенными, они давали основание для такого вывода. Кроме того, имелись многочисленные свидетельские показания. Так, во время отступления из Екатеринбурга пьяные бойцы карательного отряда Петра Ермакова, одного из установленных участников кровавых событий, связанных с семьей Романовых, говорили подвозившим их крестьянам: «Мы вашего Николку и всех там пожгли». Допрошенный в ходе следствия большевик А. Валек (арестован в тылу Белой армии) говорил Н. Соколову, что слышал своими ушами, как однажды в ответ на вопрос одного из любопытствующих большевиков Ш. Голощекин сказал о сожжении тел. По словам А. Валека, об уничтожении тел семьи Романовых путем сожжения ему говорили и другие большевистские деятели. Были и иные свидетельства, подтверждающие факт сожжения.
Несмотря на это советская власть, за исключением ранних ответов на официальные запросы, продолжала хранить молчание. В 1925 году в Париже вышла книга Н. Соколова «Убийство царской семьи», где он обобщил результаты своего многолетнего расследования екатеринбургской трагедии. Мир получил веские доказательства того, как советская власть готовила уничтожение членов дома Романовых, и узнал правду о чудовищном зверстве, с которым большевики расправились с узниками Дома особого назначения.
С Н. Соколовым согласились тогда не все. Основанные главным образом на косвенных доказательствах, выводы следователя позволяли сомневаться как тем, кто не хотел верить в безвозвратную утрату царственных останков, так и тем, кто стоял на защите официальной большевистской версии. Бесспорным подтверждением одной и опровержением другой, противоположной ей версии могли стать только останки. Хотя бы одна-единственная часть тела одного из семьи Романовых. Но обязательно узнаваемая часть. А такого доказательства у Н. Соколова не было. В его распоряжении были немногие обгорелые косточки, но он не мог доказать не только их принадлежность кому-то из Романовых, но даже принадлежность человеку.
Это обстоятельство, а также то, что работа следствия на месте происшествия не была доведена до конца, стало причиной критики выводов Н. Соколова и в итоге привело к тому, что ни сразу после выхода в свет книги, ни через десятилетия после него точка в деле об екатеринбургских заложниках не была поставлена.