Ангелы – существа, созданные случайно, так же как и все сотворённые существа. Однако мы говорим, что они обладают «совершенной формой». У ангелов образ (душа) существует в единстве, не разделяясь с плотью. Следовательно, не может быть множества ангелов одного образа – так, как у живых существ, которые имеют одинаковый облик, но различаются степенью и количеством плоти, их составляющей. Однако, если у физических, материальных существ один вид создаёт породу, и таким образом возникает множество личностей одной породы, иными словами, одной формы, то индивидуальность ангела рождается самой её формой[3]. Живые личности отличаются друг от друга своим внешним видом. Ангелы, стало быть, также отличаются своим видом, то есть своим чином. Существует столько видов ангелов, сколько чинов. Исходя из того, что чистый дух не ограничен плотью, он целиком и полностью обладает тем, что свойственно природе его чина. Ангела не ограничивает ничто, кроме целостности, единства его природы, принадлежащей ему одному, он не разделяет этого ни с кем другим, так, как это случается с сотворёнными из живой плоти существами.
Анализируя имеющуюся информацию об ангелах в самых разных источниках, начиная с древнейших, мы видим, что ни в одном из них одинакового описания ангелов нет.
Иезекиилю ангелы представлялись в виде существ с бычьими мордами, у Данте это – озарённые светом и музыкой существа, парящие в бескрайних сверкающих сферах и славящие Бога. У Мильтона ангелы имеют человеческий, но бесплотный облик, это – всадники, спешащие исполнить повеления Божьи. Прошло довольно много времени с момента зарождения человечества, но и современные мистики не дают описаний телесного облика ангелов. Они рассуждают об их абстрактной красоте и даже не пытаются передать на нашем убогом людском наречии все особенности этих духовных созданий, которых им довелось увидеть или услышать: ангелы наставляли их, входили в их общество, любили их и защищали в повседневной жизни.
Единственный ангел, который упоминается в исторических книгах Ветхого Завета, – это ангел смерти. Во времена царя Давида он уложил сперва девяносто тысяч недругов, а потом за ночь уничтожил сто восемьдесят пять тысяч ассирийцев в стане, где находилось войско, выступившее против евреев. Это было настолько неслыханно, что о нём упоминают сразу в трёх различных хрониках, где используются существительные и прилагательные самых превосходных степеней, исполненные восхищения.