— Это для тебя.
Я вопросительно уставился на
протянутый конверт. Пухлый…
— Что там?
— Открой - узнаешь.
— Любите вы хранить интригу до
последнего, — проворчал я и принялся вскрывать пакет.
Внутри обнаружилось два конверта
поменьше - совсем тоненькие. И…
Дрожащими руками я вытащил две
толстые пачки ассигнаций.
— Это еще что за аттракцион
невиданной щедрости?
— Твоя зарплата, — Корф аккуратно
стряхнул пепел. — Точнее, с учетом того, что ты не являешься
штатным сотрудником, правильнее будет назвать это разовым
вознаграждением за оказанные государству услуги. Иногда и мы умеем
быть щедрыми.
Нервно сглотнув ком в горле, я
провел пальцем по уголкам купюр. Черт возьми, здесь была тысяча
рублей! Насколько я понял местный курс, один местный рубль стоил
примерно тысячу моих родных.
А это означало, что я только что
превратился в миллионера. Да и здесь, прямо скажем, это была очень
и очень серьезная сумма. Годовая, а то и две годовые зарплаты
многих подданных.
— Хм… Спасибо.
Почему-то никакие другие комментарии
мне в голову не пришли. Подарок оказался столь внезапным, что я
тупо пялился на деньги и не мог выдавить из себя ни слова.
— Это вам спасибо, ваше сиятельство,
— Корф словно поддразнивал меня, даже натянул улыбочку. — За
неоценимый вклад. Так взбаламутить воду нужно было еще постараться.
Теперь все подполье на ушах стоит. Много рыбы вверх всплыло.
— Ну так вы ее садочком,
садочком…
Ладно, хватит паясничать. Я
аккуратно сунул деньги обратно в пакет и вытащил два конверта. А
сюрпризы, кажется, на этом не закончились…
— Благодарность императора? — опешил
я, глядя на роскошный документ с гербами, золотым тиснением и
вензелями.
Корф наслаждался моим
удивлением.
— Именно. Разумеется, Алексей
Константинович только подписал бумагу - текст не его. Но плюс одно
очко в копилку твоей репутации. Скоро поймешь, насколько это тебе
пригодится.
Я пробежался глазами по тексту. Как
и все официальные документы, этот был сух и лишен подробностей,
однако же росчерк дорогой перьевой ручкой, поставленный самим
самодержцем, грел мне сердце.
Пусть это всего лишь бумага, но
сейчас я понял, что вся та вакханалия, из которой я чудом вышел
живым и которая непременно мне еще аукнется, была не зря. Имя
Соколовых будет мелькать. О нас станут говорить. И однажды…
— Но наибольшего внимания
заслуживает последний конверт, — жестко прервал мой поток мечтаний
Корф.