Он знает, что делать.
Ведь мы всё это предвидели.
— Короткий! Бери братьев и поезжай в
усадьбу! — повысив голос, велел я.
— Оставайтесь все на своих местах! —
крикнул мужик, стоявший недалеко от водителя Чудинова. Он уже успел
кому-то позвонить. Очевидно, полиции.
— Да! Не дёргайтесь и дожидайтесь
полиции!
— Они здесь ни при чём! — рявкнул я,
сделав шаг вперёд. Я разогнал Ауру до доступного без визуализации
максимума. — Вы сами видели! Они просто стояли рядом! Или что,
скажете это не так?
«Зрители» попятились. Ну а Чудинов,
так и сидевший в собственной луже, безумно захихикал.
— Пусть... уходят, — выдавил из себя
«друг» Чудинова.
Как заставить равного себе искренне
захотеть сделать то, что он делать не хочет? Ответ — никак.
Действительно равный будет видеть насквозь все уловки и останется
при своём мнении.
Но, естественно, как равного Канцлер
меня уж точно не воспринимает. Для него я подросток-простолюдин.
Да, аномальный в плане силы и умственных способностей. Да, знакомый
с представителями высшей аристократии, которые могут в некоторых
ситуациях помочь советом.
Но при этом всё равно
подросток-простолюдин. Будь Аскольд Сидоров при всех его
достижениях потомственным аристократом, воспитанный по всем канонам
— воспринимали бы его совсем иначе.
Но даже и тогда, разумеется, он не
был бы ровней в глазах Канцлера.
Но если бы я был аристократом,
заманить меня на Золотой Курс пытались бы без всяких уловок. Просто
бы посулили золотые горы отцу-аристократу, и тот бы повлиял на
сына.
Обычно до полного совершеннолетия
аристократ не может выйти из рода. А вот после — получает такое
право. Но используют его крайне редко — человеку, которому с
детства привили ценность кровных связей, сложно эти связи порвать
или даже ослабить. Да и к тому же другие аристократы на таких
выходцев смотрят косо.
И всё же я стал интересен Канцлеру. И
тот попытался склонить меня к военной службе во благо империи.
Откровенно говоря, выбор средств в этой ситуации даже у Канцлера
был ограничен. Использовать максимально сильное прямое давление в
духе прямых угроз или взятия заложников (типа убьём твою родню,
если откажешься) — недопустимо. Заложники могут умереть своей
смертью или в результате несчастного случая, и тогда армия получит
озлобленного обезумевшего Гуру.