Все уже разбрелись отдыхать по комнатам, но праздник еще продолжается, точнее, приходилось что-то выдумывать, чтобы он не захлебнулся и не перетек в обыденный отходняк. Знаете, нет ничего хуже гильотины послепразднества. Как правило, она неминуемо надвигается с уборкой, и потом в доме водворяется угрюмая тишина. И в этой тиши обычно произносятся какие-нибудь плоскости, вроде «хорошо посидели».
Мне нужна была какая-то приманка для Симиного внимания, и я начал перебирать свои сокровища. Тут-то я и решил показать ей свои жемчужно-матовые пакетики с бесконечно нежным округлым содержимым. Зажав их в кулаке, я отправился на кухню, где она только что покончила с грязными тарелками.
– Сима, смотри, что у меня есть.
Она, поперхнувшись, задержала во рту глоток воды и резко поставила стакан, затанцевавший на каменной поверхности между плитой и раковиной.
– Что это?
– Чудо из ласки и мужественности, – сказал я и вместо того, чтобы вскрыть пакетик и зачаровать девицу, позволил их выхватить.
Следующие минут пять она хохотала до изнеможения. Она тряслась долго-долго, корчась, падая локтями на стол, сгибаясь и используя коротенькие перерывы, чтобы глотнуть воздуха.
Уже прискакала Лизка, и вот-вот могли нагрянуть родители, а она все смеялась, пока не схватилась за грудь, задержала дыхание и не выдохнула в отчаянии:
– Ах, боже мой, я, кажется, сейчас сдохну. Так и напишут: скоропостижно скончалась от хохота.
Я смотрю на нее и думаю о том, смеется ли она по правде или очень хорошо притворяется.
– Шестьдесят пятый год! Где ты это нашел? – спросила она, широко выпучив глаза и еще пару раз поперхнувшись смехом.
– В стенном шкафу было спрятано.
Вдруг она бросила лукавый взгляд по сторонам и поманила меня затейливо пальцем:
– Идем со мной в ванную.
Мы заперлись в ванной комнате. Она пустила воду и начала распечатывать пакетик. Тот не поддавался, и она начала надкусывать его зубами.
– Дай мне один, – попросил я еще недавно принадлежавшее мне сокровище.
Пакетики лопались, и из них с дымком выскакивали пружинистые в какой-то белой пудре комочки, похожие на мембраны стетоскопа. Мембраны разворачивались и повисали длинными волнистыми колбасными шкурками.
– Похоже на напальчники какого-то чудовища, – говорю. – Напальчники юрского периода. А бабушка говорила, что в этом кроется сила мужского очарования.