Старик обернулся и окинул меня неприветливым взглядом.
– А тебе какое дело? – отозвался он. – Иди, парень, отсюда. Найди себе какую-нибудь ерунду и займись ею. Нечего тут шататься, нечего!
Я немного растерялся, но потом нашелся и упрямо повторил:
– Вы любите кормить голубей?
– Я не люблю кормить голубей, – сухо буркнул он, отвернулся, но потом передумал и объяснил: – Не люблю. Меня это утруждает. Но если я их не покормлю, мне бывает очень совестно. Просто мука, как совестно. – Он сморщился и вздохнул. – Они ведь могут на меня страшно обидеться. Соберутся здесь, а меня нет. Ох, что тогда начнется.
– А что тогда начнется?
Дед сначала растерялся, запыхтел, потом свел косматые брови и рассердился:
– Иди, парень, отсюда. Кому говорят, нечего тут шататься!
– А может быть, я с вами покормлю?
– Со мной? – вновь смутился старик, недовольно хмыкнув, пожал плечом и протянул мне горсть корма. – Ну покорми.
Я подставил обе ладони, и на них высыпалась целая гора крупы. Тут же меня всего облепили голуби, и мне стало даже страшновато. Они сидели у меня на руках, гулькая, толкались под ногами, били меня по щекам крыльями, царапали мои руки неприятными коготками. Мне было страшно и весело одновременно.
– Все! Все! Пошли отсюда, – внезапно начал распугивать голубей старик.
Крылья оглушительно зашумели, я зажмурился и вжал голову в плечи.
– Почему вы это сделали? – спросил я, когда птицы рассеялись.
– Не люблю суеты, – коротко отозвался тот.
– А зачем кормите?
Старик тоскливо оглянулся.
– Зачем? – настойчиво повторил я.
– Я болен очень редкой болезнью.
– Да? – удивился я.
– Да, – невесело подтвердил дед.
– А какой?
– Называется – голубиный сон. Каждую ночь я вижу сон одного из этих голубей. Я не знаю, какого точно. Но знаю, что он здесь. Потому что в каждом сне голубь видит меня. Этот голубь меня боготворит. Он радуется моему появлению, как ребенок радуется возвращению матери. И знаешь, что самое страшное?
– Что?
Старик торжественно выкатил глаза и ответил:
– А то, что мысли его в тысячу раз превосходят мои собственные.
Я стоял и смотрел на него в изумлении. При этом как со стороны я вижу теперь себя, удивленно моргающего очкарика с приоткрытым ртом, где недостает одного переднего зуба.
На второго безумного старика я наткнулся на этой же аллее сегодня днем, возвращаясь из школы. Мне вообще везет на всяких ненормальных людей. Старики почему-то любили этот парк. С одной стороны здесь гремят трамваи, а с другой несутся машины и проползают, натужно воя и кудахча, троллейбусы. Почему они его любят? Наверное, потому что ощущают себя тут в центре жизни.