Я не мешал ей. Я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и мне откроется
истина.
Но Ёсико повторила уже увереннее:
– Все по-разному, – и перевела разговор на другую тему: – Ты
хотел попасть в ту пещеру. Но я не смогу сегодня тебя туда
отвести.
Сами собой вспомнились слова школьного учителя, что экскурсия
будет на следующей неделе. И у меня вырвалось:
– Я не могу ждать неделю! У меня нет времени!
– А кто говорил про неделю? – удивилась Ёсико. – Я говорила
только про сегодня. Потому что сегодня уже поздно. Туда нужно идти
с утра.
Я облегчённо выдохнул. Но на всякий случай уточнил:
– Значит, пойдём завтра утром?
– Хорошо, – согласилась Ёсико. – А сейчас тебе нужно домой, а то
твои мамочки тебя уже, наверное, потеряли.
Я хотел было возмутиться, что я взрослый мужик, и нечего меня
терять, но вовремя остановился. Вспомнил маму Ишико и
остановился.
Ёсико взяла огарок, который вот-вот должен был потухнуть, и мы
пошли.
В принципе, свеча была не нужна, света факелов хватало. Но Ёсико
бережно прикрывала пламя рукой, и я поневоле заинтересовался:
– Это какая-то особая свеча?
– Нет, обычная, – ответила Ёсико. – Просто я люблю, когда горит
огонь. Мне от него становится тепло.
Понятно, что Ёсико имела ввиду не физическое тепло – свеча это
не костёр, она не может согреть. Значит, огонь отзывается в душе
Ёсико.
А что, если…
Я направился к ближайшему факелу, снял рубаху и под протестующие
крики Ёсико накрыл рубахой пламя, лишая его кислорода.
Факел потух, и мы погрузились в полумрак.
Я повернулся к испуганной девушке, забрал у неё свечу и
приказал:
– Нарисуй на факеле тот иероглиф! Помнишь, как он вспыхнул?
Попробуй иероглифом зажечь огонь!
Ёсико несмело подошла к факелу и оглянулась на меня.
– Смелее! – подбодрил я её.
Она протянула руку. А потом вдруг опустила.
– Тот иероглиф означал замок, – сказала она.
– Тогда нарисуй иероглиф огня, – пожал я плечами. – Ты же
знаешь, как пишется иероглиф огня?
Ёсико кивнула и, задержав дыхание, как перед прыжком, быстро
написала: 火.
Несколько долгих секунд ничего не происходило.
Ёсико выдохнула. И в следующий момент факел вспыхнул.
– Охренеть! – это всё, что я смог сказать.
А Ёсико так и вовсе молча смотрела на огонь.
Отсветы пламени играли на её лице. Ёсико в своей растерянности и
почти детском восторге была прекрасна. Я поневоле залюбовался
ей.