– Оставайся со мной, – горячо зашептала шисаи Анита. – Тебе не
придётся никуда ехать, останешься при храме вместо болвана
Макото…
– А как же магия и благословение Всеблагой? – не понял я.
– Я запечатаю твою магию, сделаю так, чтобы она стала лекарской,
– продолжала шептать Анита.
– Зачем запечатывать? – воспротивился я.
– Всеблагой не угодна другая магия, кроме лекарской, – строго
ответила верховная жрица.
– Так зачем она благословляет? – растерялся я.
– Неисповедимы пути богини! – голос верховной жрицы прозвучал
торжественно и напрочь отбил желание расспрашивать в эту
сторону.
Но вопросов у меня было много.
– А как же отец? У него же теперь все списки, кого благословила
Всеблагая, – спросил я.
Верховная жрица засмеялась:
– Тебя нет в тех списках. Твой отец не знает про твою магию…
Охренеть не встать! Оказывается, проблема решалась так просто. И
так приятно!
Я с новой силой начал целовать малышку Аниту, чувствуя, как член
снова поднимается, готовый трудиться на благо нашего с ней
удовольствия.
Анита была щедрой на ласки. Она отдавалась со всей
самоотверженностью, как религиозный фанатик, который наконец-то
познал своего Господа.
Второй раз это было медленнее и обстоятельнее. Насколько это
можно в келье, предназначенной для медитации.
Когда мы одевались, я спросил:
– А чем Макото занимался в храме?
Анита до меня была девственницей, так что явно не тем же, чем мы
с ней, но мне было интересно примерить его роль на себя.
Не то, чтобы я принял предложение верховной жрицы, но мне
интересно было всё, что касалось сэнсэя Макото – это могло пролить
свет на моё появление в этом мире.
– Да тем же, чем и все, – пожала плечами верховная жрица. –
Лечил. А ещё писал летописи храма и ещё что-то своё. Книги читал. К
людям с вопросами приставал.
– С какими вопросами? – спросил я.
– Ну, например, просил рассказать, какие им снятся сны…
– Только храмовых опрашивал?
– Нет, приставал ко всем жителям, – неохотно ответила верховная
жрица. – Давай не будем про него, давай про нас…
– Я хочу посмотреть его записи! – перебил я её.
Немного грубо перебил, но про нас я говорить с ней точно не
буду. Нет никаких «нас». Есть я и она. И секс. И больше ничего! Нет
и не будет. Но ей об этом знать пока не обязательно.
Шисаи Анита надула припухшие от поцелуев губки, но всё же
сказала: