А вот малыш оказался везучим: приземлился последним прямиком на
большой и мягкий живот, с которого только что скатилось колесо.
Может быть, именно ребенок и стал последней каплей, что помогла
духу покинуть свое родное обиталище, а может быть, колеса хватило —
никто не знает. Бедняга уже устал плакать, окончательно охрип, но
посучил немного ножками в районе мечевидного отростка грудины и
отрубился. Он точно не мог понять, отчего сердце великана после
долгой паузы (и его последнего удара пяткой) шевельнулось и
сжалось. И еще один раз. И еще…
Годовалый Гарри Поттер уснул от изнеможения, цепляясь пальчиками
за мех шубы, а большой, мягкий и теплый живот под ним начал
медленно подниматься и опускаться, словно убаюкивая… Что, в
общем-то, совершенно правильно — вокруг стояла темная осенняя ночь
и нигде не было ни огонька. Детям в это время определенно спать
полагается.
По-осеннему тускловатый, но еще немного теплый первый солнечный
луч скользнул по заросшей бородой щеке и остановился на правом
глазу. Видимо, левый, слегка подбитый, решил пожалеть. Андрюха
Ломоносов тяжело вздохнул и попытался спрятать голову в подушку, но
обнаружил, что ее не было. Постепенно просыпаясь, он обнаружил еще
много чего, например, бороду (сроду не носил), ручищи-лопаты (явно
не свои) и сапоги сорок последнего… э, нет, скорей шестидесятого
размера. То, что подобное существует, уже наводило Андрея
Константиновича, человека старого, калача тертого и, к слову,
весьма начитанного на некоторые мысли.
Он бы много чего сказал и, наверное, сделал по этому поводу, но
на его животе (да, что это богатство тоже его, он уже понял) тихо
сопел маленький ребенок, даже во сне выглядевший весьма несчастным
и зареванным. Так что паниковать он не стал, паника вообще была не
по его части. Сначала понять, что к чему, а потом действовать по
обстановке. А уж после можно и помандражировать, если хочется, но
смысла в том, как правило, ноль. А он терпеть не мог бессмысленных
вещей.
Приподняв голову и окончательно сфокусировав зрение на голове
ребенка, Андрей увидел знаменитый шрам в виде молнии и молча кивнул
своим не совсем цензурным мыслям. А поскольку они несли
исключительно эмоциональную, но никак не содержательную нагрузку,
автор из известных всем опасений предпочел их опустить, веря, что
уважаемые читатели прекрасно справятся сами. А потому начнем сразу
с цензурного…