Дом вздрогнул, когда внутри него обрушилось… нечто. В прихожей
хрупнула троллья нога вместе со старыми зонтами, Гарри с
торжествующим воплем бросился вниз, споткнулся, полетел, она — за
ним, так что приземлились они прямо в кучу из четырех тел, но
совсем не мягко, по крайней мере, Вальбурга ощутила исключительно
кости… А когда встала — ахнула.
Более-менее напоминал живого только полувеликан, обнимающий,
словно огромный букет, тело ее сына, тело Снейпа и бесчувственного
Кричера и детский розовый зонтик. Хагрид выдохнул, закрыл глаза и
отвалился, больше ни на что не реагируя.
«Два мертвеца, — подумала Вальбурга, падая на колени рядом с
сыном и гладя его лицо, но тут ее рука ощутила легкое движение
воздуха… Дышит?! Ее Рег жив!»
Дом на Гриммо за всю свою историю, наверное, не слышал такого
торжествующего крика…
Кем-кем, но сестрой милосердия Вальбурга Блэк никогда себя
представить не могла, да и не пыталась — такое и в голову-то не
приходило. Но, как известно, человек предполагает, а реальность
потом сполна дает ему в ощущениях…
Ощущения были настолько странными, особенно когда ей пришлось
лично укладывать и очищать всех, в том числе Хагрида, тем самым
заклинанием для детей, что ей казалось — она уже никогда не будет
прежней. Правда, по сравнению с тем, что там же лежал ее
собственный домовик, и ей пришлось ухаживать за тем, кто должен был
служить ей самой — раньше такой дичайшей мысли она и допустить не
могла, полувеликан оказался даже не самым худшим из зол. Просто
самым большим.
А потому, когда Хагрид наконец со стоном открыл глаза и попросил
воды, она исполнила все в лучшем виде. И это было вовсе не
Агуаменти ему на голову, а обычная вода в обычной чашке, но кто
больше обалдел от происходящего, Хагрид или сама Вальбурга, история
умалчивает.
Вслед за полувеликаном очухался и Кричер, чему, точнее, кому
леди Блэк не единожды вознесла хвалу. Мысленно, конечно, до того,
чтобы признаться в таком вслух, она еще не дошла. Пары суток
наедине с полуживыми телами не хватило, наверное. Зато безумие
отпускало — медленно, но верно, особенно когда она смотрела на
дорогие ей черты Регулуса. И на то, как медленно вздымалась под
простыней его грудь.
Конечно, первым делом она пригласила семейного колдомедика, но
тот и сам ничего не понял, и не нашел никого, кто хотя бы раз
сталкивался с подобной проблемой. А потому, когда мистер Таббс
заикнулся о том, что это, безусловно, неснимаемое смертельное
проклятие неизвестного происхождения, был выставлен из дома с
треском. И было это всего через час после прибытия… э-э-э, как же
их назвать-то… Тел? Ах, точно. Пострадавших.