— Э… не напомните ли, уважаемая, как вас звать-величать?..
Однако вместо почти ожидаемого «Марфа Васильевна я» дриада
неожиданно злобно оскалилась:
— Захотел хитростью узнать мое имя, маг?
— Почему хитростью? — оторопел Андрей. — А… мы это… не
представлены, что ли?
— И правда на голову упал, — прошипела дриада. — Придется
простить. Запомни, никогда и никому дриады не называют свои
настоящие имена!
— Понял. Был неправ, обязательно исправлюсь, — Андрей сглотнул,
глядя как сухонький кулачок дриады расслабляется и из него прахом
осыпается небольшой камешек, которым та поигрывала во время
предыдущей беседы.
— А как же тогда?
— Что?
— Ну как-то ж надо обращаться, он вот Арагог… Я — Хагрид… Может,
тебе такое имя придумать, не настоящее, а запасное, для чужих — ну,
чтобы…
— Ну, — дриада задумалась, подбирая следующий камешек. — И что
ты можешь предложить?
— Осенина! — осенило Андрея. — Осень потому что. И деревья
осенью самые красивые, правда? А если коротко, для своих, то… можно
даже выбрать, или Ося, или Нина… Ниночка, во.
— Оссся… Хм. Ниночка, — она неожиданно улыбнулась. — Ося я буду
для тех, кого я не люблю. Это похоже на свист ветра между стволами…
А Ниночка… Это для своих. Так и быть, можете оба меня так
называть.
* * *
Вернувшись из леса после экскурсии с милейшей (если вести себя с
ней правильно — благо он не постеснялся первым делом взять у нее
интервью на эту тему) старшей дриадой Ниночкой, Андрей поставил
изрядно потяжелевшую корзинку на стол, уселся на топчан и со
вздохом вытянул ноги. Сил не было даже встать покормить Клыка, так
что псу волей-неволей пришлось успокоиться и ждать, пока хозяин
передохнет. Сам щен умотал домой, когда Андрей только повернул к
оврагу — видимо, почуял-таки Арагога и от близкого знакомства
предпочел отказаться. Инстинкт самосохранения, ага. Ну да что с
того было взять?
Немного отдохнув, Андрей наконец покормил его, а потом начал
разбирать дары леса. Хорошо, зонтик взял — флаконы для яда пришлось
удваивать трижды — Арагогушка нацедил ему почти литр. А потом еще
Нинок привела его к «вечно плачущей» — ею оказалась какая-то
совершенно удивительная сосна, по стволу которой дриада провела
коготочком, тот раскрылся — и Андрей только успевал подставлять
бутыльки под прозрачную янтарную жидкость, странно напоминавшую ему
хороший коньяк. Да, запахом в том числе.