— Прости меня, — прошептал он и поцеловал в плечо, — я действительно перед тобой виноват.
— Я же сказала, что всё хорошо, — мягко, насколько это возможно для нее в данной ситуации, проговорила Серебрякова. — Скоро всё пройдет, только у меня есть небольшая просьба…
Лана нерешительно замялась. Она как-то не привыкла говорить на подобные темы.
— Что нужно? — его ответ прозвучал грубовато, но с искренним желанием помочь. Это немного успокоило Милану.
— Мне нужна будет смазка, — Серебрякова вся залилась краской. — боюсь, некоторое время секс будет для меня немного болезненным.
— Хорошо, — кивнул Миша, приобняв девушку и мягко направляя к спальне. — Что ещё?
— Мне нужны противозачаточные, — твёрдо сказала она. — Не думаю, что нашу ситуацию стоит усложнять нежелательной беременностью.
Лана собой гордилась, она смогла эту фразу произнести твердо и холодно, без эмоций. Она подняла глаза на Мишу. Коваль молчал и хмурился, что-то напряжено обдумывая. Девушка немного растерялась. Её предложение в первую очередь было в его интересах. Какой бы сволочью Миша не был, родная кровь для него святое. Он и племянников после смерти брата практически сам вырастил. Митя и Олег считали его вторым отцом и относились соответственно.
— Хорошо, — медленно протянул Коваль, явно приняв какое-то решение, — завтра я переговорю со знакомым гинекологом. Он подберет тебе нужный препарат.
— Это было бы замечательно, — улыбнулась Лана, пытаясь понять, что же ей так не нравится в реакции Миши на казалось бы закономерную просьбу. Может, у неё из-за стресса фантазия разыгралась? Денёк у Серебряковой выдался довольно насыщенный на события.
Лана думала, что проводив её до спальни, Коваль отправится к себе, но он удивил её, решив остаться с ней. Мягко высвободившись из рук Михаила, Милана молча прошла к шкафу и достала оттуда удобную фланелевую пижаму, давая понять, что повторного сеанса секса сегодня не будет. Коваль столь толстый намек явно не понял и не покинул комнату. Девушка, игнорируя его, надела на себя пижаму и сразу же залезла в кровать, укрываясь пушистым одеялом, стараясь не смотреть на него. На самом деле, Миша немного пугал своей непредсказуемостью. Холодность резко сменялась злостью, которая уступала место раскаянию. От подобных эмоциональных качелей у любого голова закружится.