Лицо лейтенанта пошло красными пятнами, пока он слушал капитана
Ледрю. А когда речь зашла об инкорпорации он не выдержал и
взорвался:
- Инкорпорация? Непростой процесс? Вы что - ослепли и оглохли?
Семьсот заявлений о пропаже людей! Семьсот! Да-да-да, это социки,
которые после того, как им исполнилось шестнадцать только и делают,
что шатаются по улицам, жрут паек, трахаются и купаются в море, но
это - граждане Талейрана, черт бы меня побрал! А эти ваши
"представители"... Инкорпорация? Они хотели отнять у мистера
Виньярда аквабайк и похитить мисс Кавальери с целью... С целью... -
Кураж покраснел еще больше и оглянулся на девушку. - Они раздолбали
яхт-клуб, и вынесли оттуда всё, что можно, и распотрошили яхты,
оставив от них только корпуса и мачты! Это инкорпорация? Капитан
Ледрю, сколько мы будем это терпеть? Вы вообще видите, во что
превращается наш город?
Капитан сначала оторопела, а потом бросила:
- Остынь, Кураж. Тебе что, больше всех надо? Можешь считать себя
в отпуске с этого дня, - развернулась на каблуках и зашагала в
здание участка.
Виньярд видел, как играли желваки на скулах лейтенанта полиции,
и как потупил глаза Педро.
- Да, да, пошел я нахер, - процедил Марсель Кураж. - Но что
будет, если все мы пойдем нахер?
Педро тоскливо пялился на свои ботинки:
- А нахер - это куда? - протянул он. - Куда нам идти,
Марсель?
Марсель беспомощно всплеснул руками:
- К социкам? Кушать батончики, трахаться и купаться в море? Мне
б кто сказал, а?
Полицейский даже вздрогнул, когда раздался голос Алисы:
- Хотите - я вам скажу?
***
- ...не знаю как в других городах, но тут, во Флойде, остались
работать одни идеалисты. Или беспринципные карьеристы, типа Ледрю.
Я говорил с медиками, коммунальщиками, педагогами, полицейскими...
Знаете, какая мотивация всё еще быть тут, не смотря на то, что
происходит на улицах после пришествия Сверчков? Жалость. Нам жалко
людей. Мы пытаемся сделать хоть что-то. Кого-то защитить,
подлечить, научить... В центральной больнице осталось около
тридцати процентов докторов и примерно половина младшего
медперсонала. В нашем участке из ста двадцати человек списочного
состава - перевелись подальше отсюда целых пятьдесят. Остальным -
жалко своих земляков, понимаешь? Но что, мать его, я могу сделать,
когда я не вправе даже выстрелить в этого урода из станнера, когда
он пытается забрать ваш аквабайк? Это, нахер, нетолерантно,
представляете?