Честно говоря, этот эпизод скорее всего несколько искажен.
Возможно, для Поля Армана, разговор под дулом пушки и показался
довольно длинным. Но в рапортах советские танкисты упомянули об
этом вскользь. Головной танк подъехал к неожиданно вскрытой позиции
противника, Поль Арман перекинулся с испанцем-мятежником парой
фраз, после чего нырнул в танк, захлопнув за собой крышку. И открыл
огонь из пушки и пулемета. Остальные танки последовали его примеру.
Мятежного испанца-полковника, ставшего жертвой плоского юмора,
можно понять — он ведь совершенно точно знал, что у республиканцев
нет танков. Зато к нему должны были вот-вот прибыть легкие
итальянские танки Ansaldo. Их было на этом направлении аж 30 штук,
кстати.
Итак, коммунистические танки подкрались незаметно. После чего,
на несчастных “марокканцев” обрушился красный хтонический ужас в
лице Т-26. Поль Арман рассказывает о хладнокровной эффективности, с
которой он и остальные танки его роты расстреливали бестолково
мечущуюся пехоту противника, взрывали машины с офицерами, давили
пушки и грузовики.
Уместно будет процитировать коротенький отрывок из мемуаров
самого Поля: “В это время все танки роты открывают бешеный
огонь по штабу и человек двести разлетаются в клочья. Навстречу
идёт колонна грузовиков с солдатами. Танки без выстрелов налетают
на неё, и под гусеницами в щепки разлетаются автомобили и в тесто
превращаются сидящие в них. “
В одном месте, где улица была узка, а стены домов высоки,
республиканские танкисты застали два эскадрона марокканской
конницы, двигавшихся в плотной походной колонне. Поль двинул свои
танки по этой узкой улочке, буквально смолов гусеницами людей и
коней в фарш.
После того, как разгром был практически полным, Поль вывел свою
танковую роту из городка и занял господствующую высоту по
соседству. С которой его танки продолжали вести огонь, истребляя
недобитые кучки пехоты и разбивая попытки мятежников установить
пулеметы и уцелевшие орудия. Бой шел с 8:05 до 10:30. После чего,
оставив дымящийся кошмар Сесеньи за кормой, Поль повел свои танки
дальше, рассчитывая что город уже вот-вот займет пехота.
Как он описывает это сам: "В 10.30 мы стремительным броском
двинулись по дороге на Эскивиас (5 км) вдоль нашего переднего края,
так как по обстановке казалось, что республиканская пехота заходит
в Сесенья. После оказалось, что пехота не пошла за танками и,
услышав впереди неожиданный для ней шум боя, отошла назад на 4–5 км
к сев. и сев-востоку и залегла, не имея соприкосновения с
противником."