Атэ ждал.
И вот губы Рэны мягко коснулись нежного, как кожа девственницы, комочка и слегка отпрянули. Сложились в трубочку и выпустили струю прохладного воздуха. Затем приоткрылись, давая свободу острому языку, который робко огладил самый уголок вареника, проверяя температуру. Губы чародейки вновь разошлись и наконец–то втянули в себя лакомство. Сок вишен окрасил её рот красным и сейчас походил на свежую кровь. Но Рэна лишь облизнулась с улыбкой. Атэ подумал, что такая мягкая нежность на столь страшном лице выглядит… щемяще.
Отгоняя странные мысли, которые начали крутиться в голове, Атэ с ненужной силой воткнул вилку в следующий вареник. Ведьмак не заметил, как скормил чародейке все, и миска с варениками опустела. Он как дурак проскрёб вилкой по пустому дну, а потом, отложив прибор, посмотрел на магессу. Лицо Рэны находилось всего в десятке сантиметров от его собственного. Οно выраҗало нечитаемую смесь чувств, среди которых Атэ угадал лишь стыд и отвращение к себе. Нужно было успокоить чародейку, но твердить набившую оскомину белиберду не было сил.
Атэ взял двумя пальцами скулы Рэны и, слегка наклонив голову, запечатлел на изрезанном шрамами лбу лёгкий поцелуй. Лану это всегда успокаивало, но теперь движение показалось Атэ фальшивым до отвращения. Он снова приподнял лицо магессы, на сей раз они оказались на одном уровне. Атэ чувствовал горячее дыхание Рэны на своих щеках и знал, что его собственное дыхание касается губ чародейки.
— Я бы хотел увидеть твои глаза, — прошептал ведьмак и, лишь поняв, что сказал, медленно отстранился.
Οни некоторое время сидели молча. Магесса вообще не отличалась общительностью, а Атэ отгородился мыслями о делах насущных.
— Мне нужно отлучиться, — сказал он, — посидишь здесь? Чародейка кивнула. Атэ вернулся в дом и торопливо обследовал помещения — он всё еще боялся оставлять магессу одну. Всё было в порядке. Заклятья матери бережно хранили комнаты в целости. Αтэ без труда вспомнил, где ванная, но долго искал котельную — и тут же понял, что хитросплетение баков, труб и шестерёнок ни о чём ему не говорит. Он прикинул, сколько времени займёт кипятить воду для ванны в камине или на костре, и разочарованно прищёлкнул языком. А ведь их было двое… Хорошо хоть на улице по-прежнему шёл дождь, и водосборники на крыше наверняка были полны.