Зеркало небрежно опиралось о
заполненный колбочками и склянками шкаф со стеклянными дверцами, по
его краям каталось румяное яблочко, а в центре было изображение
какой-то комнаты и странной тени...
— Пу! Чтоб тебя! Я же просила не
трогать мои вещи!
Пу, милашка с длинной, сантиметров
пять, ошеломительно мягкой шерстью, круглой мордочкой и огромными
локаторами-ушами, увенчанными кисточками, сладко потянулась,
зевнула, и, округлив темно-бордовые глазки, невинно спросила:
— Ась? Я только окошко открыла. Тебя
ждала.
— А зеркало?
Пу широко улыбнулась.
«Какая очаровашка!» — частенько
вскрикивали те, кто видел ее в первый раз, обманываясь ее
пушистостью, крохотными, похожими на ладошки лапками и трогательно
взъерошенной между ушками шерсткой. Но стоило ей улыбнуться во все
зубки, как восторг сразу же утихал, сменяясь вполне-таки
оправданным страхом: улыбка у Пу была великолепной, на полморды, а
зубки длинными, мелкими и – издалека видно – острыми, как иглы. За
такую трансформацию мы частенько Пу величали Гремлином.
Только вот на меня ее оскал совсем не
действовал: я ее не первый день знала. Кусать она меня не будет… а
вот буду ли ее кусать я, это вопрос другой.
– Я чуть-чуть... – виновато протянула
Пу, сообразив наконец-то, что я сегодня далеко не добрая.
Попробуй тут быть доброй, когда
ломают любимую магическую игрушку, почти единственное, что осталось
от умерших родителей. Пу знала, как дорого мне это зеркало, а все
равно раз за разом… невыносимо.
– Чуть-чуть? – взорвалась я. – У тебя
телевизор есть! Тарелку купили! Самый современный компьютер!
Скоростной Интернет! А тебе мое зеркало сдалось?
– Так там неинтересно...
– А что тут интересного? —
спохватилась я.
И в самом деле, что она там
рассматривала? Но стоило присмотреться, как Пу живенько тронула
лапкой яблочко, и оно застыло на месте, а изображение погасло.
Зеркало отразило свет свечи, коварную морду Пу и ножку стула.
Странно все это. Я хотела было расспросить Пу, да построже, но тут
наш Гремлин улыбнулась во все зубы, и, прыгнув мне на руки,
счастливо заорала:
– Катя вернулась!
Я на миг оглохла, а когда очнулась,
тихий мгновение назад замок наполнился звуками: народ с радостными
криками спешил встречать блудную дочь. Ну вот, все... выспаться
сегодня не дадут. Да уже почему-то и не хотелось. Я же дома! Боже,
я действительно дома… И меня на самом деле обнимают, целуют в щеки
и зовут на кухню, пить чай. И я тихо таю в мягком ореоле дружеской
любви.