Мы отошли в поле, где не было свидетелей. Лишь леди может
подглядывать, но сомневаюсь, что ей такое интересно, а если
интересно, то пусть смотрит.
Ничего не ответив, Норочка вышла чуть вперёд, после чего начала
повторять что-то на японском, использовав свою сверхъестественную
энергию. Она буквально направила её в землю, но я чувствовал, что в
земле энергия не остается, а словно куда-то направляется.
Непроизвольно присвистнул.
Первую минуту ничего не происходило, зато потом пространство
резко исказилось и, буквально из ниоткуда, выехал автобус. Грязный,
покрытый плотью и редкими костями, от автобуса пахло так, словно
кто-то умер… раз пятьсот. Травка вокруг него сразу сгнила, и я
понимаю её. Глаза на автобусе двигались, сама материя, казалось,
искажалась возле этого, ёб твою мать, чуда природы.
— Японцы… — только оставалось мне пробормотать.
Дверь автобуса с мерзким чавканьем открылась, и мы увидели
водителя — живой кусок плоти с огромной, безумно огромной
пастью.
— Норочка, должен заметить, что компания у тебя не очень, —
признался, смотря на молчавшего водителя.
Норочка поздоровалась с водителем, вежливо поклонившись. Глаза
автобуса были направлены на меня, видимо, признав человека. У
автобуса были рты, некоторые из которых начали облизываться.
Чуть улыбнувшись, частично раскрыл свою сущность, из-за чего
автобус сразу позакрывал свои рты и перестал на меня смотреть
голодными, мерзкими глазищами.
— Мрак, дать цена, — повернулась ко мне ужас.
Ничего не сказав, кинул энергетический шарик прямо в гигантскую
пасть ужасу.
— Гры-а-а-а…
Автобус издал, кажется, довольный звук. Во всяком случае,
Норочка спокойно поднялась по движущимся живым ступенькам, после
чего повернула на меня выжидающий взгляд. Ну, без глаз, но это
понять было не так сложно.
— А Чертила ещё жаловался на мой богатый внутренний мир, —
поморщившись, частично покрывшись своей сущность, поднялся в
автобус. — Слабак.
Внутри автобуса было пару пассажиров, состоявших из самых разных
концепций и представлений — тут тебе и мясной шар сидит, и сгусток
оформленной тени, и, твою мать, маленькая кукла с доброй, невинной
улыбкой на лице…
Сам автобус внутри был ещё более мерзким: гигантские кровеносные
сосуды, переплетавшиеся по всему автобусу, повышенная влажность,
просто отвратительный запах, из-за которого у простого человека
сознание не просто бы уплыло далеко и надолго, а нафиг умерло в
муках, и дополняли это всё постоянное чавканье ртов, на которые
случайно можно было наступить.