— Зачем?! — отец смял котелок и
зажмурился до рези в глазах. — Зачем ее похищать, она же не
маг?
— Не знаю, — подошел к нему и сжал
плечо. — Но я ее найду — клянусь.
— Иногда мне кажется, — Андрей рывком
освободился и отступил на шаг, — что лучше бы ты тоже погиб на том
проклятом дирижабле. Ты всегда приносил в нашу семью беду.
Настоящий Гектор Старцев наверняка бы
расстроился до глубины души после таких слов от родителя. Я же
просто стоял и смотрел, как «Чехов» удаляется хромающей
походкой.
Выждав немного, отправился следом,
старательно запоминая дорогу.
Мы спустились к океану, отойдя от
центра километров на пять, и оказались в узком квартале, зажатом
между портом и заводами. В тупике между двух пятиэтажек стояло наше
родовое гнездышко — двухэтажный особняк, выглядящий, как декорация
из фильма ужасов.
Стоило мне свернуть на захламленную
улочку, как навстречу шагнули четверо молодых ребят в замызганных
плащах и грязных картузах. Шмыгая разбитыми носами и поигрывая
раскладными ножиками, малолетние «острые козырьки» приблизились и
перекрыли путь.
— Здорово, дядя, — просипел самый
старший и рослый, закинув на плечо кривую трость с тяжелым ржавым
набалдашником. — Далеко собрался?
— А ты, собственно, кто? — решил
немного подыграть. — И с какой целью интересуешься?
— Мы — сборщики налогов, — верзила
сплюнул через наполовину сколотый передний зуб. — Хочешь пройти —
плати рубль. Хочешь уйти — гони два.
Дореволюционные гопники осклабились и
захихикали в предвкушении скорой поживы.
— Справедливые расценки, —
усмехнулся, нацелившись на латаные-перелатаные штаны главаря. — Но
я не собираюсь платить тому, кто ссытся от одного моего вида.
— Ч-что?
Парнишка изменился в лице, чувствуя
теплую влагу между ног.
Я поддал напора, и ручеек зажурчал по
брусчатке. Разбойник вытаращил глаза и схватился за пах в тщетных
попытках перекрыть струю.
Запрыгал, затопал на месте со столь
изумленной физиономией, что подельники не удержались и схватились
за животы.
— Это не я! — вожак чуть не плакал. —
Оно само!
— Конечно, само! — дверь ближайшего
подъезда с грохотом распахнулась, и на крыльце показался Марк.
Застегивая на ходу ширинку, брат
подошел к нам и отвесил «ссыкуну» звонкую затрещину.
— Ты че, Петруха, своих не узнаешь?
Это же Гектор!
— Д-дядя Гек? — пролепетал юнец.