— Можно?.. — он многозначительно
посмотрел на игумена, прося открыть письмо.
— Твоё ведь, — удивленно пробормотал
Мирча. — Тебе и открывать.
Деваст разломал печать и развернул
пергамент. Читал на латинском он быстро, а потому десять строчек,
ждавших его внутри, осилил за полминуты. Закончив, простоял в
оцепенении, а затем еще раз перечитал послание и задрожал всем
телом под влиянием дикого порыва возмущения.
— Это какая-то злая выдумка!
— Позволишь? — Мирча раскрыл ладонь,
и Деваст отдал, но скорее бросил письмо ему, словно что-то
порочное.
Игумен пробежался глазами по
строчкам.
— Вот как, — выдохнул он и задумчиво
потер жидкую бородку. — Бывают в жизни совпадения…
— Совпадения? — Деваст сжал кулаки,
сдерживая негодование внутри себя. — О чем ты, отец?
— Да так, пока ни о чем, — Мирча
вернул письмо и выжидающе притих, но вскоре снова заговорил: — И
что же ты собираешься делать?
Деваст долго разглядывал пергамент,
будто надеясь, что в один миг он исчезнет, рассыпется серой пылью.
Однако шли минуты, а послание продолжало лежать в его руках.
— Ничего, — ответил он собравшись. —
Мне незачем волноваться. Я не знаю, кто написал мне подобное, но
знаю, что человек этот либо хотел испытать мою веру перед тобой,
либо преследовал злой умысел.
— Но ведь то, что написано здесь,
может быть правдой? — Мирча не вопрошал. Он заключал.
Деваст стыдливо опустил взгляд.
— Не спрашивай меня о прошлом. Я
ведь уже не тот человек, который семь лет назад перешагнул порог
этого храма.
— Но ты все еще Деваст, — напомнил
игумен. — Твое пострижение состоится через месяц и не раньше того.
До этого же мир вне монастырских стен — твой мир. Еще есть
время…
Отец Мирча не договорил, но
послушник и так догадался, на что он намекает. Мудрый служитель
монастыря видел своих людей насквозь, а потому наверняка знал о
сомнениях, которые терзали Деваста последние годы. Однако
раскаяться в них, тем самым признать себя слабым, послушник не
мог.
— Нет, — он потряс головой и поднял
упрямые глаза. — Я ушел от мира, чтобы спастись от его соблазнов,
отец, и не стану к ним возвращаться. Я здесь, потому что хочу
служить Богу, и я жажду отринуть мирское имя. Не переубеждай
меня.
Игумен положил ладонь на плечо
послушника и совсем по-дружески сказал:
— Знаю, Деваст, и не сомневаюсь в
твоей верности. Но подумай: не будешь ли ты после сожалеть об этом?
Может, письмо правдиво, и твоей семье действительно нужна помощь?
Готов ли ты носить под сердцем грех, ежели случится с ними
беда?