И не смей, Герочка, сомневаться. Наслушался я в свое время
воспоминаний о том, как действовали сотрудники НКВД при арестах
«врагов народа». И, думаю, у них были отличные учителя. В общем,
дом я покидал с чувством, что именно таким – уютным, безопасным
убежищем, его больше никогда не увижу.
Тяжелый дормез выехал за пограничные городские столбы уже в
вечерних сумерках. Ну то есть – часов в пять после полудня. Большая
часть окон домов светилось праздничными огнями – Крещение все-таки.
Люди садились за столы, разливали спиртное. Горели новомодные
керосиновые лампы, или свечи – восковые у тех, кто побогаче, или
сальные – у бедных. Улицы оказались залитыми причудливыми световыми
дорожками – словно иллюминацией в честь беглого Лерхе.
Первая станция к югу от Томска – в деревне Калтайской, в
сравнении с оставшимся за спиной городом выглядела задворками
Вселенной. А, быть может, именно ими и была. Ну кому нужна
последняя перед столицей губернии остановка, когда еще немного, еще
два десятка верст и конец долгого пути? И уж тем более - мало кто
станет останавливаться, только начав пугающе долгое путешествие.
Так и получалось, что станция появилась в деревеньке не в силу
необходимости, а велением должностной инструкции. Черным по белому
написано, и на самом верху завизировано – располагать через каждые
двадцать – тридцать верст, на протяжении всего тракта…
Впрочем, нельзя сказать, будто туда и вовсе никто носа не
показывал. Всегда находятся излишне переоценившие выносливость
лошадей извозчики, или упряжь подведет. Или, не дай Бог, живот у
путешественника скрутит – прав, ой как прав бийский купчина Васька
Гилев – прибыль станционные смотрители с перегонов получают, а не с
постояльцев белой избы. Иной махинатор так накормит, что в желудок
словно углей насыпали. Так скрючит…
А вот мне эта станция подходила как нельзя лучше. Нужно было в
спокойной обстановке, не прислушиваясь к шуму за дверьми, не ожидая
ареста, написать несколько посланий остававшимся в Томске
соратникам. Гинтару – чтоб вновь взялся за ведение моих счетов,
Чайковскому, инженерам Штукенбергу с Волтасисом. Это в первую
очередь. Не забыть приснопамятного Гилева с Акуловым и Ерофеевых с
Нестеровским. Предупредить купцов, чтоб отменили рискованные
сделки. Теперь за их спинами не высится грозной тенью авторитет
туземного наиглавнейшего начальника.