. Главный правительственным теоретиком по землеустройству был датчанин А. А. Кофод. В Россию он приехал в возрасте 22 лет, ни слова не зная по-русски, и затем долго жил в небольшой датской колонии под Псковом.
Несмотря на все старания правительства, хутора приживались только в некоторых западных губерниях, включая Псковскую и Смоленскую. Отруба, как оказалось, подходили лишь для губерний Северного Причерноморья, Северного Кавказа и степного Заволжья. Отсутствие сильных общинных традиций здесь сочеталось с высоким уровнем развития аграрного капитализма, исключительным плодородием почвы, ее однородностью на очень больших пространствах и весьма низким уровнем агрокультуры. Только при таких условиях переход на отруба происходил более или менее безболезненно и быстро приносил пользу.
Итоги столыпинской реформы выражаются в следующих цифрах. К 1 января 1916 г. из общины в чересполосное укрепление вышло 2 млн. домохозяев. Им принадлежало 14,1 млн. дес. земли. 469 тыс. домохозяев, живших в беспередельных общинах, получили удостоверительные акты на 2,8 млн. дес. 1, 3 млн домохозяев перешли к хуторскому и отрубному владению (12,7 млн дес.). По приблизительным подсчетам, всего из общины вышло около 3 млн. домохозяев, что составляет примерно 1/3 часть от общей их численности в тех губерниях, где проводилась реформа. Впрочем, некоторые земледельцы фактически давно уже забросили земледелие. Выходили из общины и переселенцы, отправлявшиеся в Сибирь. Таковых было около 16 % от общего числа домохозяев, вышедших из общины. Из общинного оборота было изъято 22 % земель. Около половины их пошло на продажу[143]. В конечном счете, властям не удалось ни разрушить общину, ни создать устойчивый и массовый слой крестьян-собственников. Так что можно говорить об общей неудаче столыпинской аграрной реформы.
Вместе с тем известно, что после окончания революции 1905–1907 гг. и до начала Первой мировой войны положение в русской деревне заметно улучшилось. Но нельзя в целом связывать это улучшение с проведением аграрной реформы. Здесь действовали другие платежи. Это было большим облегчением для крестьян. Во-вторых, наблюдался рост мировых цен на зерно. От этого кое-что перепадало и простым крестьянам. В-третьих, за годы революции сократилось помещичье землевладение, в связи с чем уменьшились и кабальные формы эксплуатации. Наконец, в-четвертых, за весь период был только один неурожайный год (1911), но зато подряд два года (1912–1913) были очень хорошие урожаи