Утром на
работу Катерина заявилась, вновь напялив на себя глухую непробиваемую броню. Не
хватало еще начать страдать по Аверину!
Он явился
к двенадцати, идеальный и вылизанный, как всегда, и почему-то в костюме. Даже
выдержанная Надька матернулась, восхищенно уставившись на Клима. Определенно,
он и в своих достаточно демократичных брендах вполне тянул на первую десятку «Форбса».
— Ну,
Аверин, ты ваще, — восхищенно протянула Надежда.
Клим
самодовольно ухмыльнулся и, кивнув Кате, прошел в свой угол.
— Все,
Климентий, хана тебе, — глядя поверх экрана, резюмировала Аня. — Сейчас со всех
этажей бабы сбегутся на тебя поглазеть.
Катя
сделала вид, что это не она мысленно упала в обморок и продолжила работу.
Открылась дверь, в проеме показалась стриженная под каре голова Зиминой. Углядев
Аверина, Наталья спросила:
— Что, купил?
Тот утвердительно
кивнул.
— Так выходи,
чего сидишь? Катюх, идем с нами!
Аверин
поднялся и направился к выходу, но возле Катиной «стекляшки» притормозил, мотнув
головой в сторону двери.
В другое
время она бы гордо проигнорировала столь повелительное приглашение. Но сейчас
было жутко любопытно, что там за общие интересы появились у этих двоих, и Катя
заторопилась следом.
— Давай,
— скомандовала Наташка, как только они вошли в курилку. Аверин достал из
кармана сигареты, но стоило той потянуться за пачкой, отвел руку в сторону.
— Только
с условием, не больше сигареты за раз. Надо бросать, Наташа!
— Я так не
смогу, Клим!
—
Сможешь. Я же бросил!
— Ладно,
— сдалась Наташка, и Клим помог ей подкурить.
— Ты
ходил за сигаретами? — изумилась Катя.
— А что,
разве я безногий? Или мне на вид меньше восемнадцати? — в свою очередь удивился
Аверин, и Катя не нашлась, что ответить. В самом деле, почему нет?
—
Короче, люди, меня с утра в отдел кадров вызывали, — начала рассказывать Зимина.
— Я не знаю, чем это объяснить, но меня попросили забрать заявление и подняли
оклад. Сказали написать заявление на материальную помощь для обследования
Тимофея в Германии. И на путевку в санаторий тоже… — внезапно она закрыла лицо руками, и по
судорожному вздрагиванию плеч стало ясно, что она плачет.
— Так
чего ты ревешь, Натали? — осторожно
прикоснулся к ее плечу Аверин. — Это же
шикарная новость!
Катя
опомнилась и обняла Наташу.