«Точно
пьяный, у него и язык заплетается…»
— Я
подожду, Катя, еще недолго подожду. Но запомни, что бы ни случилось, где бы ты
ни была, по итогу ты будешь со мной, поняла? Ты и твои дети, — Клим оттолкнулся
от нее, хлопнул дверью и сбежал вниз по ступенькам.
Когда за
окном взревел мотор, а следом раздался визг трущихся об асфальт шин, она от
всей души посочувствовала «Ламборгини», который уж точно ни в чем не был
виноват и на котором теперь больше всего отрывался Аверин.
***
Все
воскресенье Катя подсознательно ждала Клима, вздрагивала от каждого шороха и с
надеждой бросалась к двери. Вывела малышей кататься на велосипедах, а сама
только и думала, как хорошо было бы, если бы он вдруг сейчас явился — самой
тащить на себе велосипеды, а потом управлять ими одновременно было очень
неудобно.
Она
совсем выбилась из сил и даже разозлилась в какой-то момент на Аверина. Именно
тогда ей показалось, что из-за поворота вывернул и тут же скрылся знакомый
космолет-«Ламборгини». Но нет, показалось.
Вернулись
домой, и Катя снова его ждала. Его самого или звонка, или сообщения — ну хоть
чего-то. И все это время на ней жарким огнем горели поцелуи Клима.
Две ночи
подряд ей снились эти поцелуи и то, как он заламывал ей руки, как стягивал с
плеч платье, как съезжал по шее вниз к ключицам и снова возвращался обратно.
Катя с
ужасом понимала, что не позови ее тогда дети, она бы даже не подумала останавливаться.
Наоборот, ее руки уже были под его футболкой, а вот почему он так действует на
нее, она не понимала.
Как
будто Аверин обладает особой способностью играючи разжижать мозг и отсекать
волю, подчиняя ее себе и своим желаниям. Полностью, кстати, совпадающим с
Катиными.
Из-за
этих снов она совсем не выспалась и приплелась на работу с покрасневшими
глазами. Там ее окончательно добил Клим, едва кивнувший небрежно и так
беззастенчиво флиртовавший на кухне с Кариной из юридического отдела, что Катя едва
утерпела, чтобы не опрокинуть чашку с кофе на его искрящуюся самодовольную
физиономию.
Сдержало
исключительно нежелание прослыть истеричкой и бешеной стервой. Да и Каринка
была ни при чем, ясно же, что весь этот театр одного актера предназначался
лично ей.
Она
подчеркнуто приветливо поздоровалась с сотрудницей, подчеркнуто проигнорировала
адресованную ей лучезарную улыбку и направилась к себе, стараясь не расплескать
кофе.