– Ты проснулась, о радость моих чресел? – присел Рамбай перед
ней на корточки. – Поспеши.
Обращение было более чем сомнительным. Но ласковым. А учитывая,
что речь идет о жизни и смерти, Рамбай, пожалуй, даже слишком мягок
и неспешен.
Она вскочила и быстро оделась.
– Куда летим?
– Весь лес вне племени для меня одинаков, – довольно грустно
заметил он. Но Ливьен сделала вид, что интонации не заметила, ведь
только это ей и нужно было.
– Тогда – в наш лагерь. Ты сможешь его найти?
– А нужно ли нам искать его? – не двинувшись с места, спросил
он. – Рамбай чужой там. Не лучше ли уединиться в чаще, оборудовать
гнездо и отложить там тысячу личинок? Мы воспитаем новое племя –
сильное, как я, и умное, как ты, о узор моих крыльев, Ливьен.
“Ну что за олух! Впасть в лирику в такой неподходящий
момент!”
– Скажи, возлюбленная жена моя, – продолжал он, – с именем,
певучим, как голос ручья. Скажи мне, Ливьен, не зачала ли ты
еще?
– Я так быстро определять не умею! – огрызнулась она. Но тут же
прикусила язык. Потому что Рамбай, разочарованно подняв брови,
заметил:
– Да? А самки ураний – умеют...
– Ладно, научусь, – махнула она рукой. – Летим к нам. Я обещаю,
тебя примут. – Она была далеко не уверена в своих словах, но
необходимость заставляла хитрить. В конце концов, пока они летят,
она что-нибудь придумает. – Главное найти дорогу.
– Нет такой дороги, которую не нашел бы следопыт Рамбай, –
заявил он.
– Тогда – в путь.
И они вылетели навстречу солнцу.
4.
Белая, белая, белая смерть,
Пух – невесомей, чем сны.
Как-то Охотник решил посмотреть:
Мифы Пещеры – верны?
И он долетел. Но прежде – ослеп.
А убил его свет луны.
“Книга стабильности” махаон,
т. III, песнь X; мнемотека
верхнего яруса.
– Ты уверен, что мы движемся ТУДА? – спросила Ливьен минут через
двадцать полета.
– А ты уверена, что нам нужно ТУДА?
– Да. – Ливьен едва сдержала раздражение.
Рамбай покосился на нее. Вид у него был слегка виноватый.
– Тогда так, – сказал он и под прямым углом повернул
направо.
Ливьен принялась про себя ругать его самыми грязными словами,
какие только знала в языках маака и махаон. (Кроме этих ругательств
на языке противника она не знала больше ни единого слова.)
Через некоторое время Рамбай вновь резко повернул направо.
– Стоп, – скомандовала Ливьен. Но он продолжал лететь, словно и
не слыша ее.