— О, это чрезвычайно древняя традиция, лорд Фарелл, — объяснил
Ангус Аранвен, задумчиво рассматривая фамильный перстень. — Она
родом из Вольфгарда и принесена на эти земли дружиной Дорве
Великого. Видите ли, в древности в день Всеблагой Матери
объявлялось всеобщее перемирие на целую неделю, и все кланы
сходились вместе, чтобы почтить Подательницу Жизни. Именно в эти
дни юноши присматривали себе жен, родители договаривались о брачных
союзах, бонды торговали и, полагаю, получали особенно хорошую
прибыль... Но, — добавил он, вздохнув, — как вы наверняка уже
заметили, вольфгардские воины отличаются не только свирепой
отвагой, но и страстью к.... поэтическим преувеличениям, особенно
если речь о подвигах.
Лучано, вспомнив ярла Ольвара, от души согласился, а канцлер
тонко улыбнулся.
— Вот именно. Как вы понимаете, иногда рассказы вызывали громкие
споры, а то и ссоры. И вот чтобы ссоры не переходили в
кровопролитие, Совет Матерей велел воинам на празднике выяснять,
кто из них крепче, исключительно с помощью яиц. Традиция оказалась
не только полезной, но и весьма... занятной, а потому прижилась и
постепенно стала забавой для всех мужчин, но особенно —
соперничающих ярлов. В Дорвенанте ее помнит все дворянство,
поскольку мы чтим обычаи предков. Накануне праздника мужчины красят
яйца в разнообразные цвета, приятные глазу...
— Мы с отцом красили отваром луковой шелухи, — мечтательно
улыбнулся Аластор. — Очень просто! Опускаешь в кипящий отвар и
держишь! Чем дольше, тем ярче получится! Простите, лорд Аранвен,
продолжайте...
Канцлер благодушно усмехнулся, а Лучано снова едва не упустил
шамьет, стоило представить описанный ужас. Что за чудовищная
аскеза?!
— И... что же дальше? — поинтересовался он, очень стараясь,
чтобы голос не дрогнул.
— В день праздника принято ходить в гости, — неспешно ответил
Аранвен, взглянув на Альса и убедившись, что тот не спешит
отвечать. — Показывать расписанное, весьма важны яркость и
стойкость цвета, а так же биться яйцами, чтобы определить, у кого
крепче. Прежде — еще пару сотен лет назад — яйца били о лоб
соперника, но теперь традиции несколько... смягчились. Однако
отказываться от подобного состязания по-прежнему не принято и даже
постыдно. Обычай, сами понимаете! Да и забавно же.
Дамы снова не сказали ни слова, только у Айлин потеплели глаза
так, словно она вспомнила что-то чрезвычайно приятное, а Лучано
окончательно уверился, что сошел с ума. Или спит. В чудовищно
пристойном Дорвенанте не могли, просто не могли вестись подобные
разговоры — не то что при дамах, а даже в кругу лордов! Местные
грандсиньоры о радостях любви предпочитают говорить иносказательнее
любого итлийца — и вдруг такое...